Осиновая корона
Шрифт:
Мясник громко охнул, а старушка вздрогнула и посеменила прочь от прилавка, бормоча молитвы Шейизу и Льер. Проклиная себя, Шун-Ди осёкся — но было уже поздно.
— Кинбралан? Так вы едете в Кинбралан, господа чужестранцы? — мясник поскрёб курчавую бороду и неодобрительно покачал головой. — Замок Тоури… Тут недалеко, конечно, да вот только место дурное. Разное я про него слышал. Лучше б вам туда не соваться.
— Что же в нём дурного? — оживился Лис, игнорируя Шун-Ди, который незаметно потянул его за рукав. — Наверняка какие-нибудь сплетни, уважаемый. Обо всех древних родах такие ходят.
Мясник со вздохом взял сухую веточку и принялся сосредоточенно отгонять мух от кровавых
— Обо всех-то обо всех, да о Тоури — особенно. Я родом с предгорий, из Волчьей Пустоши… У нас их зовут «лордами ночи», или уж просто — лордами-колдунами. Проклятый род. А с недавних пор там и вовсе скверно… — мясник понизил голос, а веточка запорхала в его жилистых руках с удвоенной скоростью — несмотря на то, что мухи давно разлетелись. — Говорят, над Кинбраланом и скалой Синий Зуб как сгустились тучи в середине лета, так с тех пор и не расходятся. Гром и молнии, говорят, так и хлещут, так и хлещут, и дожди льют прямо на замок. Эакан гневается, да и Льер тоже. Не к добру это. Я им раньше, Тоури то есть, мясо продавал, иногда даже сам возил, а теперь… Ну их в бездну.
Лис опёрся локтями на прилавок, приподнял брови, всем своим видом показывая интерес. Мясник мельком усмехнулся в бороду: ему это явно польстило — да и соскучился, наверное, бедняга, наедине со своими тушами.
— А что такого случилось в середине лета? Вы сказали — «с недавних пор»…
— Ох, тёмная история, господин, — мясник вздохнул ещё горестнее. — Погибли у них разом двое, болотная нечисть знает как: лорд Гордигер, последний хозяин, и его брат. Он был немощный — ну, знаете, ноги отсохли. Не ходил с молодости. А чуть раньше было сами знаете что… Разве не знаете? — увидев лицо Лиса, мясник всплеснул руками; Шун-Ди отодвинулся, чтобы на него не попали капельки крови. — Да вы точно издалека, я гляжу! Убили славного лорда Риарта Каннерти. Видел я его раз — ох и красавец же был, принцу впору! Каннерти много для Веентона добра сделали, даже стены наши заложили… А лорда Риарта зарезали, вот так взяли и убили во сне, — выпуклые глаза ти'аргца чуть-чуть увлажнились — или, может, дело в игре света?… Шун-Ди удивился: он никогда не думал, что мясники могут быть настолько впечатлительными. — Почти мальчика, представляете? В Веентон глашатай приезжал с новостью. Обещали награду за поимку убийц — а кто ж их поймает, скотов? Нанял, наверно, кто-нибудь из богачей этих — ну, из Кезорре — их завтра и след простыл, уплыли на юг… Я бы их по кускам псам скормил, а не голову рубил, как король Хавальд велит — да что от меня проку!..
— Ужасно, — Лис скорбно (и очень естественно — нельзя отрицать) прикусил губу, прикрыв веки длинными пальцами. Мясник был уже совсем на слезе: «молодой красивый господин», к тому же златоволосый и не по-здешнему смуглый, должно быть, напомнил ему покойного лорда. — И правда, просто возмутительно… Но, любезный, как же с этим связаны беды семьи Тоури? Что-то я не понимаю.
— А так, что их дочка, девчонка, была обручена с лордом Риартом. У жены сестра младшая в их замке прислугой — потому я столько и знаю, — горделиво приосанясь, сообщил мясник. — Свадьбу должны были не то в этом году справлять, не то в следующем. А теперь — пожалуйста: белая вдовушка. Такую и замуж никто не возьмёт: побоится несчастий.
Значит, в замке Кинбралан есть молодая девушка? Девушка на выданье — то есть, в соответствии с обычаями Ти'арга, ей как раз около двадцати?
Примерно столько лет назад и исчез, свершив своё великое дело, Повелитель Хаоса. Шун-Ди подумал об Инее, и сердце пропустило удар.
— А как Вы сами считаете, кто мог это сделать? За что убили Риарта Каннерти? — прямо (на взгляд Шун-Ди —
Мясник кашлянул в кулак и сразу отступил отгонять невидимых мух.
— Ну, это уж не моего ума дела.
Лис улыбнулся со всей очаровательной хищностью, на которую был способен, и промурлыкал:
— А между прочим, я ни разу не ел таких дивных колбас, как Ваши… То, что продают в Дорелии, больше похоже на перекрученную бумагу. А в Кезорре мясники всегда обманывают при расчёте — знали бы Вы, какие плуты!
Мясник мило, по-детски покраснел.
— Да что Вы, не стоит того моё ремесло, господин…
— Конечно же, стоит! — торжественно провозгласил Лис. — И моему другу колбасы тоже пришлись по душе, а он весьма разборчив в еде.
Догадавшись, что другом Лис назвал не его, а дракончика, Шун-Ди не удержался и фыркнул. Мясник тем временем бесповоротно растаял.
— Ну спасибо, уважили… Так и быть, скажу. Много кто говорит, что молодой лорд Риарт якшался с коронниками, но вы в эту чушь не верьте. Он был честный парень — это сразу видно, — а коронники… Просто банда разбойников, да простят их боги. Возились тут в округе последние года полтора, подбивали народ на бунты да непокорность… Да ничего, наместник Велдакир отыщет на них управу. Если уже не отыскал, хе-хе.
Лис и Шун-Ди переглянулись.
— Коронники? А почему такое странное название? — невинно спросил Лис.
Мясник брезгливо поморщился, достал из-под прилавка свиную голову и с громким стуком водрузил её на колодку для разделки.
— Да тем, кто грамотный, они всё письма рассылали — на синей бумаге, а в углу герб с золотой короной. Говорю же: тронутые, да помилует их Дарекра в чертогах смерти.
Синяя бумага и золотая корона. Шун-Ди знал, что прежние знамёна Ти'арга — времён до Великой войны — были синими, с золотой окантовкой.
Эти цвета и корона означали свободу.
Шун-Ди видел, как алчно дрогнули ноздри Лиса — вовсе не от смеси мясных запахов. И понял, что этой ночью Двуликий напишет ещё одну песню.
Гостиница, где они остановились (в Веентоне, с его невеликим выбором, их было всего две — причём одинаковой степени убогости: Шун-Ди не сомневался, что его приятели-купцы побрезговали бы даже порог переступить), носила гордое имя «Ворота героев». Непомерно гордое для потемневшего от копоти, выкрашенного ядовито-зелёной краской здания на хлипком каменном фундаменте. Как пояснил Шун-Ди и Лису словоохотливый хозяин, его отец, прошлый владелец, переименовал гостиницу после взятия альсунгцами Академии. Его друг и названый брат, мечник, погиб в пехоте Ти'арга, защищая знаменитые Ворота Астрономов. И с тех пор на грубо сколоченной табличке над входом красовался не полунепристойный рисунок с лягушками, как раньше, а изображение ворот в окружении звёзд.
Шун-Ди тянуло полюбопытствовать, кого отец хозяина считал «героями»? Вряд ли победивших воинов королевы Хелт. А если так, при внимании властей у него могли бы начаться большие неприятности…
Но, видимо, наместнику и королю было мало дела до захудалой гостиницы в приграничном городишке на северо-западе. И Шун-Ди решил не задавать лишних вопросов: в Минши детей с младенчества учат уважать чужие тайны. Ведь Прародитель дал каждому и жизнь, и право ею распоряжаться; сталкиваясь по торговым делам с ти'аргцами, дорелийцами и (особенно) кезоррианцами, Шун-Ди с каждым разом понимал их всё меньше. Для них лезть в чужие дела было совершенно естественно — и их не смущало, что Шун-Ди теряется от вопросов по поводу годовых доходов, мнения о Великой войне или вере в Прародителя. Отвратительное чувство — будто посторонние копаются пальцами его миске с рисом.