Оскал Фортуны. Трилогия
Шрифт:
Выпроводив посетителя, учитель проверил написанное и остался доволен. Тонгайское письмо не отличалось большой сложностью, да и разум жительницы двадцать первого века все же оказался более гибким, чем у здешних крестьян. Она уже потеряла счет времени, к жажде добавился голод, но Алекс помалкивала. А то еще накормят воблой и без пива. Кажется, даже учитель начал уставать. Он перестал писать на доске и только диктовал, сидя на лавке. Все чаще и чаще мужчина прикладывался к воде. Лицо осунулось, постарело, под глазами набрякли мешки, голос стал хриплым,
Даже кошмар когда-нибудь кончается. Неожиданно для нее учитель наклонился и отпер кандалы на ногах.
– Иди, - тихо проговорил он, вытирая пот.
– Тебя проводят.
Александра вскочила и едва не упала обратно в страшное кресло. Она с ненавистью взглянула на мучителя. Тот сидел, закрыв глаза, прислонившись спиной к стене, и тяжело дышал. От перенесенных страданий у Алекс не оставалось сил даже двинуть ему, как следует. Да и соратники (уже третья пара) не сводили с нее внимательных глаз.
За дверью ее ждал слуга в противном коричневом жилете с фонарем в руке. Подождав, когда из "учебного класса" выйдут соратники, он быстро зашагал по коридору, заставив обессилевшую Александру торопливо семенить за ним.
Сайо переживала счастливейшие дни в своей жизни. Соратник Сабуро благополучно выздоравливал и уже говорил с ней. Словно извиняясь за пережитый девушкой ночной кошмар, судьба преподнесла ей радость общения с семьей Татсо. Вернее с Сендзо и Даиро. Казалось, сбылась ее давняя мечта, и Сайо, наконец, встретилась с людьми, которым интересна поэзия и живопись, а не только виды на урожай и пошлые сплетни. За эти два дня они так сблизились, что даже договорились называть друг друга по именам.
На правах подруги младшая дочь барона уговорила Сайо позировать ей.
– Я все же решила попробовать изобразить человека, - объяснила она свою просьбу.
– И хочу написать твой портрет.
Сендзо долго размышляла над материалом для будущей картины. Шелк или бумага? Пока художница определялась с выбором, Сайо ходила по мастерской, разглядывая готовые работы. Звери, птицы, пейзажи. Ей не хотелось огорчать гостеприимную хозяйку, но в картинах чувствовалась какая-то искусственность. Животные не выглядели живыми, а пейзажи настоящими. Сайо подошла к длинному столу, уставленному красками, кисточками, заваленному листами с рисунками. Один показался ей странным. Гостья незаметно оглянулась. Хозяйка деловито натягивала шелк на подрамник. Девушка вытащила заинтересовавший рисунок и вздрогнула. На белом листе короткими, резкими мазками был изображен тигр, терзающий привязанного к столбу человека. От картины веяло болью и застывшим ужасом.
– Нравится?
– спросила Сендзо.
Сайо резко обернулась. Девушка подошла совсем неслышно.
– Вижу, что нравится, - улыбнулась баронесса.
– Самая удачная моя работа. Три года назад соратники поймали браконьера. А в окрестностях
– Ты была там?
– со страхом спросила Сайо.
– Конечно, - баронесса даже обиделась.
– Я три часа просидела на дереве вместе с братом и охотниками, - девушка улыбнулась.
– Но, согласись, картина того стоит.
– Да, - кивнула гостья.
– Я тебе ее подарю!
– решительно заявила хозяйка.
– Но только после того, как ты мне по позируешь.
Она долго усаживала Сайо возле широкого окна, вертя ее то так, то эдак.
– Ты совсем замучаешь нашу гостью, Сендзо!
– засмеялся Даиро, войдя в мастерскую как раз тогда, когда сестра подбирала для Сайо подходящую позу.
– Не мешай нам!
– отрезала художница, не прерывая своего занятия. Ее тонкие, холодные пальцы вертели голову гостьи, стараясь поймать нужный ракурс.
– Новая картина - это святое!
– вскинул руки Даиро.
– Лучше я уйду. Когда сестра пишет, она становится невыносимой.
Не обращая внимания на слова брата, Сендзо отошла на два шага и улыбнулась.
– Вот так и сиди.
Какое-то время в мастерской царила тишина, нарушаемая лишь дыханием девушек и легким шелестом шелка.
– Можно мне задать вопрос?
– тихо проговорила Сайо.
– Конечно! Только не двигайся.
– Сколько тебе лет, Сендзо - ли?
– Пятнадцать.
– И у тебя есть жених?
– Я помолвлена с Эясо Буро, старшим сыном нашего соседа. Свадьба будет, когда ему исполнится шестнадцать.
– И когда это будет?
– Через четыре года.
– Он тебе нравится?
– Кто?
– Буро.
– Не знаю. Мальчишка как мальчишка. Но он наследник барона Буро.
Сайо еще немного помолчала. Однако, демон любопытства терзал ее все сильнее.
– А Даиро тоже помолвлен?
Баронесса опустила кисть.
– Он тебе нравится?
Гостья смутилась и отвела взгляд.
– Просто интересно, - сказала она как можно равнодушнее.
Вот только чуть покрасневшие щеки выдали Сендзо истинные мысли подруги.
– Значит, нравится!
– сделала вывод баронесса.
– Я слишком молода, чтобы думать об этом, - ужасно смутилась Сайо.
– И я не могу распоряжаться собой. Моя судьба в руках госпожи Айоро.
– Наши судьбы всегда в чьих-то руках, - баронесса отложила кисть и лукаво улыбнулась.
– Вот только думать мы можем о ком угодно!
Девушки захихикали.
– На сегодня художества хватит!
– решила Сендзо.
– Пойдем, я тебе кое-что покажу.
Они вновь долго шли по запутанным переходам Татсо-маро. На этот раз хозяйка привела гостью в низкую пустую комнатку с длинным узким окном у самого пола. Служанка зажгла масляный светильник и бесшумно удалилась. Баронесса уселась на бархатную подушечку и пригласила подругу присесть рядом. Потом отодвинула штору, закрывавшую окно.