Осколки летней грозы
Шрифт:
Её аж пробрало морозом. Она слишком редко позволяла себе откровенность, и подобные драматичные фразы были не в её характере.
Она знала ребят, которые бросались такими словами по три раза на дню, пытаясь привлечь внимание к себе. Им просто нужно было высказаться, но спесь не позволяла это сделать, хотелось выглядеть сильными, полными скорби и тайны. Такими, чтоб из них клещами вытягивали то, что на самом деле рвалось наружу. В большинстве случаев за громкими словами скрывались обычные проблемы, но ведь здесь и сейчас было другое, чёрт побери!
Фанг не похожа ни на одного её воспитателя. На тех зажравшихся сук, ненавидящих или, наоборот, чересчур «любящих» своих подопечных. Оэрба — её ангел-хранитель, но и она будет обязана устроить Фэррон допрос после таких слов.
«Клэр, в какую историю ты вляпалась?» — Фэррон уже представила её тихий голос, в нем не было бы упрёков, только усталость. У неё хватает забот и без Фэррон.
Фанг остановила машину у забора приюта, далеко от центральных ворот.
Лайтнинг поняла, что они приехали. Она не знала, проклинать ли себя за накатившую волну откровенности. Она всё-таки не решилась сказать все это Фанг.
— Прости, я пошла, — второпях бросила она и вышла из машины.
Фанг в задумчивости сдавила руками руль. Её действительно настораживала сегодняшняя история, но Оэрба давно была знакома с Клэр, от этой девчонки никогда ничего нельзя было узнать. Четыре года назад даже суд не смог заставить её говорить о том, что произошло в прачечной. Если б не Сэра, Лайтнинг не отделалась условным заключением.
— Клэр, будь осторожней, — сказала Фанг в спину девчонке, перелезающей через забор.
***
Китайский фарфор тонкий, как яичная скорлупа — чашка в её изящных пальцах смахивала на детскую игрушку. Она много молчала, но старалась улыбаться, когда к ней обращались.
Ноктис украдкой бросал на Стеллу взгляды, стараясь разгадать дочку отцовского гостя. Нокс Флерет был одним из новых партнёров Каэлума, именно ради него и Эделькарпта Каэлум-старший ездил недавно в Берлин.
С событий ночи у Старого моста прошло несколько дней. Игнис сдержал слово, никто в доме не сдал «принца» Регису. Ноктис начинал ощущать, что действительно вырос, как будто это был его личный заговор против отца. Впрочем, он так и не поделился тем, что узнал от Фэррон ни с кем. Он противоречиво злился на отца, за то, что тот скрыл от него свою болезнь. А вся история проникновения в их дом уже начала стираться из памяти, лишь загадочна фигура приходившего к Лайтнинг человека, заставляла Каэлума напрягаться.
Ноктис, больше не встречал Фэррон. Сейчас им завладели вопросы поступления, приходилось смотреть по несколько пакетов документов в день, хотя всё равно девчонка не выходила из его головы. От желания снова встретить её где-нибудь, пусть даже в своём доме ночью, сводило зубы. Единственное, что его останавливало — обида за тот побег от него в полиции, за её неблагодарность и несносный характер.
Смотря на кукольную девочку со светлыми волосами, Каэлум-младший пытался найти в Стелле как можно больше отличий от оторвы Лайтнинг. Чтобы легче было перестать думать о последней. Различий было масса, а вот толка мало.
Честно говоря, Стелла с её огромными глазами и пухлой верхней губой смахивала на ангела, в противовес пирсингованному демону. Флерет было около шестнадцати, но из-за миниатюрной фигуры ей нельзя было дать больше четырнадцати. Иногда в её мимике и голосе проскальзывал кроткий страх. Возможно, она слишком стеснялась Ноктиса. Его вечно хмурого лица и коротких фраз, брошенных будто с ненавистью. Он же никогда не хотел её обидеть. Стелла просто не знала, что подобный тон являлся для «принца» повседневным. Смотря на дочь Нокса, Ноктис старательно давил в себе обычное раздражение: слишком милая, слишком правильная, слишком ребёнок.
Стелла, безусловно, не была глупой или чересчур манерной, всё в ней действительно было в меру. И с ней при желании можно было вести занимательную беседу. Вот только к досаде Ноктиса мысли не об этом его преследовали.
Каждую ночь ему снилась Лайтнинг, её рваная и задранная в самых провокационных местах одежда, душные и грязно-липкие поцелуи, прикосновения и дикий характер. От Фэррон-то ему не нужны были разговоры. Ноктис готов был проклясть свои подростковые гормоны, влекущие его к той дуре. Стелла же могла стать ему другом, но не больше. Даже думать о грязных вещах рядом с ангелоподобной Флеурет казалось кощунственно, словно представлять секс в церкве.
— Наверное, для тебя это очень сложный год?! — вежливо отметила девочка, когда услышала от Региса, что Ноктис сейчас выбирает университет для поступления.
— Нет, — напускно-безразлично сообщил он. — Просто я не решил, чем хочу заниматься.
Флеурет украдкой бросила взгляд на Региса, будто боялась его реакции на такой ответ сына. Отец Ноктиса не повёл и ухом. Стелла же подсознательно побаивалась своего собственного отца. Если бы она заявила нечто подобное, Нокс отправил бы её перечитывать основы экономики и бизнеса Мэнкью. Она давно знала, куда поступит.
Ноктис не заметил, как на его лице нарисовалась кривая ухмылка, когда он прощался со Стеллой возле машины. С уходом этой девушки из головы выветривалось осуждение к своим тайным желаниям и страстям.
Флерет вежливо ответила сыну Каэлума на прощание, но, сев в машину, не смогла спрятать гримасы неприязни. Ноктис ей не нравился, рядом с ним её отчего-то не покидало неприятное ощущение натянутой фальши, её собственной прежде всего.
Он — наследник Каэлума, тот, чьё имя в её семье всегда связывали с грязными делами и махинациями. Хозяин холдинга, куда входила фирма Нокса, — Эделькарпт всегда был главным конкурентом Каэлума. Но недавно все изменилось, будто тень, бросаемая на эту семью, исчезла по желанию Эделькарпта. И вот теперь она и её отец вхожи в дом Каэлумов, к тем, кого её сознание всегда связывало с криминалом и нечестной игрой. Ей резала глаза даже любовь Каэлумов к чёрному цвету. Ноктис и его отец не носили иных цветов. Однако Стелла была слишком воспитана, чтобы высказывать свою неприязнь вслух.
Нокс аккуратно подталкивал дочь к сближению с наследником Каэлума. Стелла знала, что однажды сможет переступить через себя, но сейчас ей давалось это с трудом. Она всё ещё смутно понимала, зачем её отцу их дружба. Ноктис мало интересовался семейным бизнесом. Зато отец однажды бросил вскользь фразу, что скоро Региса не нужно будет бояться: «Эделькарпт готов на многое, чтобы захватить его бизнес.»
***
Лайтнинг вскарабкалась на крышу спортзала по пожарной лестнице и направилась к своему обычному месту. Натянув на голову капюшон, она легла на спину, смотря на полную Луну. Здесь было хорошо и прохладно, не то что в душной спальне — лишь бы не пошёл дождь. Её сестра и соседки давно привыкли, что Лайтнинг где-то шляется по ночам. Хотя именно это место приглянулось ей не так давно. Может быть с того раза, как Ноктис неожиданно заявился в приют. Да к чертям всё, разве кошке не самое место на крыше?