Осколки
Шрифт:
Рядом подвывала Зоя Константиновна и бесновался, потрясая кулаками, Сергей Степанович… Нужно было что-то решать. Илья выдохнул. И, не давая себе передумать, набрал номер одного высокопоставленного мента.
— Владимир Иванович, это Стужин. По личному вопросу. Это важно…
Очень коротко изложил всё, как есть. Мужик ему по большому счёту был должен — следуя его указаниям, он несколько раз поднимал на бирже довольно серьёзные бабки, так что из благодарности тот вписался по полной. Через несколько минут был объявлен план-перехват. Ещё через полчаса на Сокола вышли. Тот не придумал ничего лучше, чем спрятаться в гараже.
В момент, когда их с Ксюшей самолёт выкатил на взлётную, в тот самый гараж ворвалась группа захвата. Вот так и планируй жизнь. Не то чтобы Илья роптал, просто… никак не мог понять, почему так. Эта неопределённость сводила на нет любые его устремления.
— Вот! Вот результат твоих тёмных делишек! — выла Зоя Константиновна. — Ты людей обманываешь, а страдает кто? Моя внучка! А если он не один такой? Что тогда? Я не переживу, если с ней что-то случится…
— Я никого не обманываю. Я консультирую. Разницу вы, я надеюсь, понимаете?
— Да-да, конечно! Знаем мы это. Проходили. МММ-ы всякие, ваучеры! Неудивительно, что этот человек в отчаянии!
Нет, это безнадежно. Эти люди застряли в каком-то дремучем прошлом, что-то им объяснять было себе дороже. Да и не ко времени. Сейчас, когда его дочери угрожала опасность, это было настолько неважно!
Стужина отпустило лишь в участке, когда он снова увидел свою девочку. Удивительно, но после всего произошедшего, среди совершенно незнакомых ей людей она вообще не плакала, не истерила. Она сидела, как будто в ступоре, и смотрела прямо перед собой.
— Ксюш! Доченька…
— Ты тут малышку успокой, да, а потом надо будет дать показания.
— Конечно… Спасибо. — Илья с благодарностью во взгляде кивнул Владимиру Ивановичу и снова во все глаза уставился на дочку. С большим трудом он сдержал порыв её бабушки и дедушки присоединиться к ним тут же. Но только сейчас понял, насколько правильным было такое решение. Их слёзы и причитания только ещё больше бы напугали ребенка.
— Ксюша…
— Она ни на кого не реагирует. Я подумал, может, ей психолог нужен? У нас есть. Давай приглашу? Вот такая баба! — Владимир Иванович выставил перед собой большой палец. Илья подумал, что, может, это не такая уж и плохая мысль. Может, та поможет справиться с тем, что произошло, если не Ксюше, так хотя бы ему. Потому как видит бог, он не справлялся. Все-таки хорошо, что Сокола сразу в обезьянник бросили, не то он бы ему поощипал крылышки.
— Да. Это было бы неплохо. Спасибо… За всё.ГЛАВА 16
— Мы понимаем, что у вас отдельный случай. Но поверьте, к нам только с такими случаями и обращаются. Мест пока нет. Вы можете записаться в лист ожидания, и если местечко освободится, мы с вами обязательно свяжемся… Что? Не нужно на меня кричать, молодой человек. Поймите же, наши возможности не безграничны. В таких условиях мы вынуждены думать о том, как сохранить прежние мощности, не то что о расширении…
Этот разговор Агата слушала добрую четверть часа, прежде чем выглянула в небольшую приёмную, где Лизавета Львовна пыталась отбиться от очередного обеспокоенного родителя.
— Что там? — спросила Агата, с намёком вздернув подбородок.
— Извините, мужчина, одну минутку! — Лизавета Львовна прикрыла динамик старческой, покрытой пигментными пятнами сухонькой ручкой. — Здесь у меня весьма настойчивый молодой человек, который требует, чтобы его дочь приняли. Ничего нового.
— Кроме того, что в кои-то веки это молодой человек, — усмехнулась Агата.
Обычно папашки очень быстро самоликвидировались из жизни проблемных детей, и чаще всего их приводили матери или бабушки. Встречались, конечно, дети и из полных семей, но таких было гораздо меньше. А случаи, когда папа целиком и полностью был вовлечён в жизнь ребёнка, и вовсе можно было пересчитать по пальцам одной руки. В основном, конечно, отдувались мамашки. Кто-то лучше с этим справлялся, кто-то хуже, но всё же.
— Да. Это точно. И весьма настойчивый, надо сказать. Не замолкает, вон, ни на секунду.
— Что говорит? — улыбнулась Агата.
— Тебя требует.
— Меня?
— Ну да. Руководство. А ты у нас кто? — Агата тяжело вздохнула. — Вот именно! Поговоришь? Если ему верить, случай там и впрямь особенный. Девочка была похищена.
— Такое разве бывает?
В кино — да. Но в жизни? Что значит — похищена? Агата недоверчиво свела брови в одну линию. У этого недоверия была вполне конкретная причина. Их благотворительный фонд имел отличную репутацию и, возможно, самые лучшие показатели социализации детей и взрослых с РАС. Поэтому за право стать подопечными фонда среди родителей шла нешуточная борьба. И далеко не всегда эта борьба была честной.
— Звучит очень убедительно. Так что? Он говорит, что готов сделать фонду крупное пожертвование, — перешла на громкий шёпот Лизавета Львовна.
— Обещать — не значит жениться, — вздохнула Агата и нерешительно закусила губу. В ситуации, когда на счету была каждая копейка, отказываться от новых потенциальных спонсоров было, наверное, неправильно.
— Так что мне ему сказать?
— Пусть подходят сегодня… Часа через два смогут?
Лизавета Львовна оставила динамик в покое и повторила вопрос Агаты:
— Директор фонда готов с вами встретиться сегодня в семнадцать часов. Вы сможете подъехать? Да-да, девочку тоже берите с собой. Мы покажем её нашим специалистам. Записывайте адрес.
Лизавета Львовна продиктовала адрес и попрощалась.
— Сказал, подъедут.
— Вот и хорошо. Внесу в расписание, чтобы не забыть, — под пристальным взглядом помощницы Агата хотела было вернуться в свой кабинет, но задержалась в дверях. Обычно она радовалась, когда выпадал шанс задержаться в офисе чуть подольше, — дома наедине со своими мыслями было совсем уж невыносимо. Но сегодня… сегодня она чувствовала себя настолько разбитой, что не знала, как вообще доживёт до вечера.