Осколки

Резник Юлия

Говоря это, Агата выбралась из-за стола и отвернулась к окну. Мягкий свет заходящего солнца лёгкой дымкой окутал контуры её тела. Сверкнул золотом в волосах. Лёг на пол лимонными дольками. Илья встал, тряхнул головой, чтобы убедиться в том, что это ему не грезится. Сделал навстречу шаг…

— Прости. Мне жаль, что пришлось лезть без очереди и ставить тебя перед таким выбором. Как думаешь, меня хоть немного оправдывает тот факт, что я не знал, кого придётся припирать к стенке? — Стужин попытался шуткой сгладить напряжённый до хрустального звона момент. Агата повернулась к нему в полупрофиль и улыбнулась.

— Это ничего бы

не изменило. Ты — ужасно наглый тип. Я это с самой нашей первой встречи поняла.

— Знаешь, мальчику из глубинки, чтобы чего-то достичь, приходится быть наглым.

— Что ж… теперь я знаю чуть больше о твоей мотивации, — тоже пошутила Агата. Им обоим было мучительно сложно продолжать этот разговор. Но он был им необходим, чтобы как-то прояснить будущее. Раз уж ему пришлось задержаться в стране на неопределённый срок, было глупо не воспользоваться шансом побыть с Агатой ещё немного. Или… много. Если ему удастся её убедить уехать. В этом вопросе время тоже играло Илье на руку.

— А я о твоей — ничего. Что заставило молодую симпатичную девушку вроде тебя посвятить свою жизнь благотворительному фонду?

— Моя жизнь не равно благотворительный фонд, — нахмурилась Агата. — Кроме него в ней полно…

— Чего?

— Всего! — не нашлась с ответом Агата и в замешательстве (видно, она и сама не ожидала, что всё так плохо) вернулась к столу. — Уже поздно. Давай я расскажу тебе о нашем инклюзивном центре.

— Агата… Я не хотел тебя обидеть. Правда.

— Ты просто не можешь простить, что я не захотела уехать с тобой… в неизвестность.

— Это не так. И почему сразу в неизвестность? У тебя был бы я. И время, чтобы понять, чем ты хочешь заниматься на новом месте. Материальные вопросы я бы закрыл, — пожал плечами Стужин. Он, тот, кто никому и никогда ничего подобного не предлагал, теперь растерялся от мысли, что, может, и не был такой уж ценностью, как себя мнил с какого-то перепугу.

— То есть из-за роли твоей содержанки я должна была бросить свою прежнюю жизнь? Людей, которым я так нужна? Своё дело. Родителей…

— Содержанки? Господи… Мне даже в голову такое не приходило. Я просто видел, что наши взгляды на жизнь совпадают. А если так, как ты планируешь здесь оставаться? Ну как, скажи мне? Молчать? Всё время молчать, наблюдая за тем, как нашу страну силком тащат к пропасти? Или выйдешь на баррикады? Какой твой план?

В какой-то момент эмоции взяли верх над Ильёй, и он заговорил на повышенных тонах, не заметив, как сжалась Ксюша. Агата в этом плане оказалась гораздо более внимательной к её чувствам.

— Тс! — шикнула она. — Что касается работы инклюзивного центра…

— Дался он тебе!..

— Так Ксюше нужно место или нет?

— Что мне нужно, так это разобраться в том, что происходит между нами.

— Ничего. Как тебе такой ответ? А теперь вернёмся к центру.

— Черта с два!

— Наш центр — это пространство для деток с особенностями развития. Здесь они могут учиться, готовиться к школе, находить друзей и оттачивать свои навыки коммуникации. В центре с детьми работают тьюторы, логопеды… Кстати, Ксюша говорит?

— Я не слышал, но Милана, мама Ксюши, утверждала, что да, с этим у неё полный порядок.

— Хм… То, что ты её не слышал, не очень хорошо. Но будем смотреть… — Агата откинула волосы на спину и продолжила: — Также с детьми занимаются арт-педагоги, преподаватели иностранных языков и обязательно специалисты по сенсорной интеграции. На первое занятие вы придёте вместе. Потом будешь оставлять её. На полчаса, час и так далее, пока она полностью не адаптируется. В приёмной тебе выдадут перечень документов, которые нужно будет предоставить. Ну вот, пожалуй, я всё тебе рассказала. Можем и закругляться.

— Куда-то спешишь?

— Угу. У меня встреча. С друзьями.

Илья хотел её встряхнуть за это ослиное упрямство. Илья хотел её снова поцеловать… Но он не сделал ни того, ни другого. Привыкнув играть вдолгую, Стужин отступил, давая себе время хорошенько осмыслить происходящее и выработать дальнейшую стратегию. Сегодня он и так получил то, на что ещё недавно не мог рассчитывать. Такой актив, что просто закачаешься. Не стоило наглеть и поднимать ставки. Сейчас пока было не время.

— Тогда до завтра?

— Вряд ли мы увидимся. Учебный процесс идёт автономно. Я туда не суюсь. Пока, Ксюша.

— Пока.

Стужин дёрнулся, будто громом поражённый. Сделал шаг к дочери, но был резко остановлен неожиданно сильной рукой Агаты. Та покачала головой, мол, не смей! И сделала страшные глаза.

— Она заговорила! — заметил Илья, с трудом проталкивая нужные ему слова через клокочущие в горле эмоции так, чтобы те звучали как можно тише.

— Не нужно делать из этого события, — шепнула в ответ Агата, обдавая жаром дыхания. Стужин на секунду завис. Конечно, она лучше его разбиралась в том, как надо, но… Господи, он же в первый раз… в первый раз за три года услышал, как его дочь говорит! Как тут было не расчувствоваться, не заорать, не потребовать от неё сказать ещё хоть что-то?! А хоть бы и «я люблю тебя, папочка»?!

Илья облизал вмиг пересохшие губы.

— Ксюш, пойдем…

Ксюша поднялась. Он осторожно взял её за маленькую ручку и повёл прочь. Там, где их ладони соприкасались, казалось, рождались мощные импульсы. Они растекались вверх по рукам, перебрасывались на тело и рвали к чертям болевые узлы внутри. На крыльце Стужин остановился. Будто процеживая, втянул через зубы прохладный воздух. Запрокинул голову, но вместо неба, которое сейчас хотелось увидеть, на него смотрели равнодушные провалы окон домов по соседству. Не понятно, сколько бы он в них смотрел, если бы Ксюша не дернула за руку. Весьма отчётливо подталкивая… как там Агата сказала? К вербальным действиям? Ага. Стужин отмер. Дошёл до стоянки и усадил дочь в автокресло, снова завис, с жадностью наблюдая за тонкой фигуркой Агаты, что вынырнула из тени и двинулась в направлении той же стоянки. Ездила она на вполне себе недешёвом «Мерседесе». Ни больше, ни меньше. То ли директора благотворительных фондов имеют очень неплохую зарплату, то ли тачку ей кто-то подарил. Может, чтобы прояснить этот вопрос, Илья за каким-то чёртом и увязался следом за машиной Агаты, выдерживая небольшую дистанцию.

— Это Агата, — произнес зачем-то вслух, — помнишь Агату? — спросил и тут же осёкся, вспомнив, что вопросы, требующие ответа, в общении с дочкой лучше свести на нет. — Мне она нравится. И тебе, кажется, тоже. Ей ты сказала «пока». А мне никогда не говорила. Но это ничего, правда. Я не обижаюсь. Мы немного покатаемся, ты не против? Посмотрим, где она живёт. Это такая игра. В шпионов. Весело, правда?

«Ага. Закачаешься просто, — подумал Стужин. — Тебе тридцать два года, взрослый мужик, а страдаешь какой-то лютой хернёй!»