Осквернённые мечтой
Шрифт:
Вечерело. Передвигаться в потёмках было крайне опасно. Собратья заночевали возле маленького лесного околка, предварительно напоив четвероногих друзей из родника, попавшегося им на пути. Устраивать возле него привал они не стали: кто-то мог знать о нём и, стремясь утолить жажду, наткнуться на спящих путников. Чтобы исключить такую вероятность, ими было принято решение отдохнуть в другом местечке.
Разводить костёр не стали: его могли заметить издалека. Перекусили соратники всухомятку тем, что выпало с повозки.
– Утром ещё раз напоим, – Альтаир высыпал на траву овса. – Своей кобыле насыпь.
Витус лежал, подложив под голову мешок с кормом. Собрата он не услышал, так как размышлял о смерти и жизни после неё.
– Оглох? – наставника раздражала беспечность ученика.
После повторного обращения, тело Витуса начало лениво приподниматься. Альтаир, с ярко выраженным недовольством, глянул на него. Поймав осуждающий взгляд, тот прибавил резвости своим вялым движениям.
– Ещё раз такое увижу, сделаю вывод, понял?
– Да, – досадливо промычал Витус.
Его недовольство было вызвано не словами старшего собрата, а призрением к собственной слабости. Последние события глубоко проникли ему в голову. Оторванная конечность ребёнка стояла перед глазами, словно он и не покидал того места.
– Прости, – голос Витуса стал более живым.
Альтаир, снимающий с лошади лишний груз, взглянул на товарища.
– Если ты от такого треснул, то тебе не место в наших рядах.
– Я видел вещи и похуже, – сказал Витус. – Просто… не знаю, что на меня нашло.
– Избавься от этих мыслей, они уничтожают тебя. Проку от них никакого.
– В этом то и проблема. Их невозможно прогнать.
– Я знаю, – согласился Альтаир. – Измени их. Посмотри на это с другой стороны. Сделай так, чтобы они вызывали в тебе не слёзы с соплями, а нечто иное.
– Это ли не самообман?
– Тут не может идти речи об обмане самого себя. Это сложно объяснить. Мы всегда смотрим на события криво. И где обман или реальность не всегда ясно.
– Жаль, когда погибают дети. Особенно из-за глупости родителей, – Витус развязал мешок и подошёл к лошади, которая, увидев любимое лакомство, замотала головой.
– Дети всегда платят за грехи отцов и матерей.
Альтаир прилёг на мягкую, как перина, траву. Возле лесочка она была крупнее и сочнее. Обнажённый меч лежал рядом с ним, около правой руки.
– Это ли справедливо? – рассердился Витус на жизнь.
– Она дарована нам Богом. Не твоему уму его оспаривать.
– Мне сложно принять такой аргумент.
Витус насыпал овса кобыле и присел рядом с наставником.
– Ты её понять не хочешь, – Альтаир лежал, но намёка на сон не подавал.
– Точнее не могу.
– Можешь. Было бы желание.
– Дитя рождается невинным, он или она не должны платить за ошибки, которые ими не совершались.
Альтаир демонстративно вздохнул и промолвил:
– На нём всегда будет тень родителей.
– И где же тут справедливость?
– Ты мыслишь узко. Смотришь на это лишь со стороны младенца.
– А с чьей стороны мне смотреть? – Витус повысил голос. – Дитя – это отдельно взятый человек. Как можно нести ответственность за поступки другого? Если твой любимый комендант совершит безумие, почему я должен отвечать за него?
Улыбка покорёжила лицо Альтаира.
– В этом то и проблема, все забывают об ответственности. А некоторые и вовсе пытаются снять её с себя. Из-за этого много бед. Если бы родители помнили, что за совершённый ими грех будет расплачиваться их ребёнок, они бы совершали меньше глупостей. Это относится и к королям, ко мне и тебе. Если женщина убьёт своего ребёнка в утробе, то расплачиваться за него будёт её другие дети – болезнями и несчастными случаями. Этот закон действует всегда, независимо от веры в него. Только покаяние способно разрушить проклятие, а не наглая уверенность в собственной правоте, которая падёт прахом, когда явится расплата.
Витус умолк. Его разум не принимал сказанного, но и отвергнуть не мог. Во всяком случае, тут было о чём подумать.
– Какой чёрт их в степь потянул?
– На тебя хотели посмотреть, – Альтаир прикрыл глаза.
Настроение у Витуса приподнялось, как и смелость, граничащая с глупостью. Два месяца тому назад, он бы не посмел задавать каких-либо вопросов Альтаиру, тем более вступать с ним в споры. Это было неуважительно по отношению к более опытному воину. Сейчас же он привык к холодному взгляду собрата и его поучениям. Некогда суровый и чем-то пугающий наставник стал ближе к сердцу. Так, по крайне мере, Витус считал.
– Интересно, что их убило? – он произнёс это так, словно задал вопрос самому себе, хотя, на самом деле, желал получить ответ от Альтаира.
Тот безмолвно лежал, оставив любопытство собрата без внимания.
– Ты так и не сказал, какая тварь способна на такое? – приставал с вопросами Витус.
– Больше болтай, а лучше громче и загадка явится к тебе сама, – хрипловато ответил наставник.
– К чему готовиться в случае нападения?
– Ко всему.
Ночь была спокойной. Альтаир находился в полусонном состоянии. Его сердцебиение изредка учащалось, когда навострённый слух улавливал настораживающие звуки. Явным сигналом об опасности являлись лошади, он бы понял это по их поведению. Животное всегда чувствует надвигающуюся угрозу. В такие моменты главное успеть среагировать.
Громкое дыхание и выползающий из-под головы мешочек разбудили Витуса. Его кобыла стремилась добраться до овса. Он едва не крикнул, вернувшись в реальный мир из сна. К такому повороту событий его жизнь не готовила.
– Дай сюда, – Витус отобрал добычу у животного, но часть корма высыпалась на землю.
Узел, лишивший животное воли, оказался некачественным, поэтому лошадь без труда получила свободу. Привязывать её обратно к свивающему сучку Витус не торопился. Ожидал, когда четвероногая подруга сожрёт просыпанный овёс. Посмотрев на собрата, он с облегчением выдохнул, понадеявшись, что тот ничего не слышал. Ему не хотелось опозориться, услышать очередной упрёк.