Осквернённые мечтой
Шрифт:
«Хорошо, что спит», – подумал Витус, не заметив в темноте ухмылки наставника.
Солнце начало подниматься. Полностью погрузиться в объятия сна Альтаир позволил своему телу и духу в момент, когда услышал пробуждение напарника, ведь спать стало безопаснее. Пускай на ненадолго, но всё-таки нормальный сон.
– Как тебе удаётся не заснуть? – Витус успел снарядить лошадь в путь и решил поторопить наставника. Он прекрасно понимал, что тот всегда сохраняет бдительность.
– У меня есть то, чего нет у тебя, – чуткий сон Альтаира ушёл прочь, оставив его организм невыспавшимся, но способным к активности.
– Опыта?
– Ума.
От Витуса послышался безобидный смешок.
– Я себя полоумным не считаю, – высказал он.
– Был бы умным, не заснул.
Витус покачал головой. Стало ясно, что его позор не прошёл мимо наставника.
– Надо было сторожить по очереди.
– Лучше умереть из-за собственной оплошности, – Альтаир протёр глаза. Сон наваливал на него, создавая препятствия для полного пробуждения.
Эти слова не вызывали обиды у Витуса. Он относился к ним спокойно, как к шутке.
Как и было запланировано, они отвели лошадей к ранее найденному роднику. Было ещё не совсем светло, но внимание собратьев привлекли кое-какие изменения. Сам родник был небольшого размера. Его можно было и не заметить невнимательному путешественнику. Трава служила ему хорошей маскировкой.
Источник окружала мягкая почва, на которой, рядом со следами копыт, оставленных вечером, располагались новые отпечатки. Судя по ним, существо было немалых размеров, о чём говорили здоровенные ладони с длинными пальцами и когтями.
Витус умел распознавать звериные следы, но опыт следопыта подвёл его, оставив разум в смятении.
– Не ты ли мне предлагал заночевать тут рядышком? – спокойным голосом произнёс Альтаир, смотря на Витуса, изучающего след.
– Ночью оставлен.
– Да неужели? Как догадался? – ехидничал наставник.
Витус сурово осматривал родник, не обращая внимания на шутливые вопросы.
– Медведя или ежа? – донимал его Альтаир.
– Не смешно, – окрысился тот. – Скорее всего, оборотень.
Он попытался найти другие следы, но кроме примятой травы ничего конкретного не нашёл. Но и по ней можно было определить маршрут существа. Направилось оно прямо к месту их ночного привала. Витусу стало не по себе.
Альтаир слез с лошади и подвёл её к воде.
– Сервункул, – сказал он.
– Что? – переспросил Витус.
– Сервункул, а не оборотень.
– Как ты определил?
– У меня есть то, чего нет у тебя. Забыл?
Знакомые слова донеслись до ушей Витуса, и он решил уточнить:
– Ум?
– Опыт.
– Как же я сразу не догадался.
Он повернулся спиной к Альтаиру. Его не забавляла подобная манера общения. Дополнительных вопросов он задавать не стал, чтобы не дать товарищу дополнительных материалов, которые бы тот использовал для постройки своих издевательств.
Молчание сопровождало их дальнейший путь до тех пор, пока Витусу не наскучила безмолвная езда, и он не спросил:
– Не поведаешь об этом звере?
– Что хочешь знать? – Альтаир не горел желанием вступать в диалог, предпочитая ехать в тишине, однако наставник обязан был поделиться знаниями со своим учеником.
– Думал, упрекнёшь в том, что надо книжки читать, – проговорил Витус с косой улыбкой на лице.
– Ты уже съел все запасы упрёков. Моя кладовая пуста, – пробубнил тот. – А их там на три твоих жизни было.
Небо было чистым. Погода солнечная. Ветерок приятно соприкасался с кожей лица. Капюшоны у обоих были сняты, ведь скрывать лицо и направление глаз было не от кого.
– Мне казалось, они живут уединенно, в глуши.
– Это одиночка. Изгнан из стаи, либо она погибла, – Альтаир вполглаза посматривал по сторонам, – Теперь, словно бешеная собака, будет носиться по округе. До тех пор, пока топором череп не разобьют, если конечно найдётся крепкая рука.
– Ту семью он погубил? Сервункул?
– Наверняка не скажешь. Тех северян просто убили. И голод тому причиной не был. Обычно такой зверь входит в семейство, которое живёт вдали от людей. Это коллективное животное и одиночки обречены на погибель. Их убивают свои или кто-то другой.
– Почему одиночки обречены?
– Они сходят с ума. Нападают на всех подряд и вскоре получают заслуженную смерть.
– Не верю, что тупое животное способно сойти с ума, – усомнился Витус. – У них кроме инстинктов ничего нет.
– А ты заглядывал им в череп? Мы не знаем, как они мыслят, но глупыми их точно не назовёшь, особенно сервункулов. Беда в том, что вне семьи они превращаются в ходячую проблему, имеющую когти и клыки.
– Не все тела мы нашли. Одно по крайне мере точно, – перед глазами Витуса вновь предстала кровавая картина. – К тому же, там могло быть и не три человека…
– Забудь о них, – приказал Альтаир, почувствовав грусть товарища.
– Сколько ещё жизней отберут его когти? – задал он вопрос самому себе.
– Я же сказал, забудь! – гневно прокричал наставник, так резко и неожиданно, что лошадь под ним вздрогнула.
Витус был удивлён такому выпаду. Он потянул поводья на себя и остановил движение вперёд. Слова не напугали его, они не имели такой цели. Но глаза, глаза Альтаира были уязвимы, несмотря на гневные очертания лица. Печаль, вот, что они утаивали. Вот, что скребётся наружу, держится в клетке его сознания.
Его поведение обращало на себя внимание Витуса и ранее. Оно казалось ему странным, изменчивым, не подвластным объяснениям. Тайна всегда шла рука об руку с Альтаиром. Какие воспоминания и тревоги таил он в своей голове, было известно лишь ему одному.