Осквернённые мечтой

Борисов Дмитрий

– В округе бродит зверь, опаснее многих вам встречавшихся, – начал Альтаир. – Скоро набредёт на ваши избы, женщин и детей. Есть ли смысл уходить, решать вам. Останетесь – умрёте. Шансов у вас мало, вы не войны. По крайне мере большая часть.

Агрессия пошла на спад. Все пережёвывали сказанное мозгами. Керохийцы уже не пытались показать свою власть на этих землях. Задумались, засомневались. Это как ожидать одно событие, а неожиданно приходит другое и сбивает с толку.

– А тебе какое дело? – выказал недоверие вожак.

– Моё предупредить.

– Что-то не верится.

– До вас мне дела нет. К моему несчастью и вашему счастью, я наткнулся на ваши стройные лачуги, – Альтаир призадумался, а затем улыбнулся. – Точнее и к вашему несчастью.

Собратья могли пойти другим путём, миновав поселение. Но то, что сделано, не изменишь. Время вспять не повернёшь. Чудище и само могло набрести на эти места, а может, и нет. Много мыслей витало в головах собратьев и все они были туманными, не обживались внутри сознания, ведь принципы, обитающие там, прогоняли прочь любые отговорки.

– О какой твари ты говоришь? – заинтересовался вожак.

– Не ведись на их плутовство Косьян, – предостерёг его косматый.

– Помолчи! Дай поговорить.

Альтаир подождал, пока особо недоверчивый северянин приутихнет.

– Сервункул, – повторил он, когда все замолкли. – Отщепенец, не находящий покоя.

– Не слышал о таком или запамятовал, – грустинка скользнула по лицу Косьяна. – Некоторые создания носят несколько имён. То, которое ты назвал, мне не знакомо.

– Две тысячи фунтов. Восемьдесят дюймов. Волосатое безумие с когтями и клыками, не находящее насыщения…

– Не пугай красноречием, – перебил Косьян. Это не было попыткой показать храбрость или невежество. Он сказал это без намёка на оскорбление. – Бывают звери и красивее.

Витус выдохнул. По его убеждению, так и должно было быть с самого начала: разговор языками, а не мечами.

– Вам не справится и с этой красоткой, – убеждал Альтаир. – Нет смысла говорить о других.

– Думаешь, нас напугает какая-то зверушка? – болтнул один из керохийцев, стоящих правее. Ему казалось, что он проявил смелость, но продемонстрировал лишь глупость.

Вожак недовольно посмотрел в сторону бесстрашного сородича. Тот не заметил его взгляда и высокомерно поднял подбородок, предполагая, что произнёс нечто мудрое.

– Она не пугать придёт, – уверял Альтаир. – Убивать.

– Меч видишь? Эта тварь узнает его остроту, – проборонил космач.

– Всё сказал? – Косьян стыдливо посмотрел на сородича, позорящего такими нелепыми высказываниями всех керохийцев. Для рождения умной мысли необходим разум, которого у того и в помине не было.

Пустослов отступил назад, закрыв язык на засов.

– Не все из нас были в боях, но оружие применять умеем, – сообщил главный.

Альтаир покрутил головой и взглянул на избы, стоящие позади северян.

– Кажется, вы не понимаете, – начал он. – Я не сомневаюсь в вашей смелости и боевой подготовке. Она важна, но в вашем случае не поможет. Это вам не волков отогнать от стада овец. И спрятаться в избушке не получится, хоть в погреб заройтесь, но оно и там откопает вас.

– В нашем случае?

– У вас много женщин и детей. Как ты их защитишь? Этим? – Альтаир взглянул на его топор для стёсывания, с лезвием, поставленным перпендикулярно к топорищу.

– Оружие у нас имеется, – твёрдо ответил Косьян.

– Да хоть таран достань, вы не спасётесь.

– Это наш дом.

– Могила.

Зависло молчание. Страх прокатился по сердцам жителей, но до конца осознать опасность они не могли. Не предвидели исхода, к которому подводила их наивность и врождённое недоверие к иноземцам.

Косьян смотрел в глаза Альтаира и не видел в них корысти, лишь просьбу.

– С чего такая забота? – спросил он.

– Если есть шанс спасти, почему же мне не использовать его?

– Добродетели? – скользкая улыбка отобразилась на лице вожака. Она символизировала неприкрытую подозрительность по отношению к мотивам Альтаира.

– Путники, идущие своим путём, – без раздумий ответил тот.

– Охотитесь на него?

– Мы просто идём.

У Косьяна возникла прорва вопросов, которые просили свободы, но он держал их взаперти.

– Откуда вам знать, что тварь нападёт?

– Много вопросов, – бросил упрёк Альтаир. – Они не решают проблему.

– Но всё же?

– Он нападёт, – уверено, зная наверняка, сообщил Альтаир. Да так, что ни у кого не возникло сомнений в грядущей атаке. Все поняли, её не может не быть. Но и этого было недостаточно для убеждения людей в серьезности, надвигающегося на них бедствия, в виде кровожадного чудовища.

– Мы не уйдём, – Косьян решил поставить точку в разговоре и пошагал к долблёнке. Его сородичи остались на месте.

– Выбираешь смерть? – окрикнул его Альтаир.

– Пусть будет так.

Из его голоса повеяло безразличием. Альтаира раздражала эта самоуверенная тупость, основывающаяся на пустоте.

– Свою жизнь ты казнишь, а что с твоими детьми?

– Вот именно, с моими! – подчеркнул Косьян.

– Дело твоё, – Альтаир подошёл к седлу и возвратил клинки в объятия ножен. – Но знай, разорвёт их не чудовище, а твоя дурость.

Вожак замахнулся, чтобы ударить по бревну, но промазал: слова достигли его рассудка и сбили координацию. В них была неприятная для него правда.

– Хочешь научить меня жизни? – озлобился он.

– Я не могу тебя ничему научить, я хочу, чтобы ты думал.