Основание
Шрифт:
– О! – опомнился автор «Нигдеи 22 ». – Позвольте вам представить…
– Я знаю, кто передо мной, – не дал ему договорить Уолси, – просто среди ваших приближенных и друзей много разного народу, и я лишь хочу уточнить степень вашего доверия в данном конкретном случае.
– Мое доверие к мистеру Герхардсу полное. Мы с мистером Эразмом с самого начала вместе занимаемся этим делом. Просто до определенного момента я предпочитал не афишировать его непосредственного участия в нем.
22
Так Томас Мор сам переводил название своей книги «Утопия»: букв. «место, которого нет» («Нигдея», Nusguama).
– Думаю, – с облегчением подвел черту в урегулировании щекотливых моментов кардинал, – что подобных рекомендаций мне вполне достаточно.
Что ж, тогда давайте обсудим, что привело вас ко мне, господа. Догадываюсь, что нарекания вызывают некоторые артефакты, переданные вам из хранилища. Предвосхищая многие вопросы, отвечу сразу: что тут поделаешь? Время безжалостно ко всему. Осмотритесь! Даже совсем еще не старое церковное имущество, окружающее нас здесь, как видите, разваливается прямо на глазах. Итак, – четко указывая на ограничение времени беседы, спросил он, – я угадал?
– Не совсем так, Ваше Высокопреосвященство, – ответил Мор. – Наш интерес к хранилищу был не общим, и мы с вами говорили об этом.
– Да, – не стал спорить кардинал, – я помню. Вас интересовали какие-то конкретные вещи в этом хранилище. Но ведь я распорядился обеспечить вам доступ? И безо всяких ограничений. Вы хотите сказать, что настоятель ослушался меня?
– Нет-нет, Ваше Высокопреосвященство, дело не в этом.
– А в чем же тогда?
– Я думаю, – замялся Мор, – просто мы немного не поняли друг друга. Мы с мистером Герхардсом давно искали артефакты, изъятые после обысков и пожара у кучки отколовшихся от вашей ложи заговорщиков. После обыска в тайниках Крукеда и Ботта было найдено множество всякого рода древних вещей, оккультных, редчайших. Помните, я уточнял, что меня особенно интересуют золотые пластины с неизвестными письменами? Говоря это, я имел в виду, что мы с мистером Герхардсом, именуемым также Эразмом Роттердамским, готовы вернуть, Ваше Высокопреосвященство, собору ровно столько золота, сколько они весят.
Уолси сузил глаза.
– Работа по разоблачению предательской ложи «Желтых стежков» едва не стоила королю Генриху отсрочки женитьбы на Екатерине Арагонской. И, поверьте, Крукед и Ботт – просто пешки в этой игре. Труднее было с руководителями заговора… Однако были ли означенные вами пластины среди изъятого? Может быть, это просто легенда?
– Нет, Ваше Высокопреосвященство, не легенда. Мы видели их копии, сделанные Крукедом на бумаге.
Глава 5
Примас Англии Уолси коротко метнул в говорившего гневный взгляд, но тут же взял себя в руки и смирил эмоции. В его голове зазвучали слова короля: «Томас Мор много сделал для нас. Его дипломатические решения практически усмирили бунтовщиков, нападающих на иностранцев, а за его воистину нечеловеческие усилия в урегулировании торговых дел с сукном, его впору вообще ввести в ранг спасителей страны. Запомните, Уолси, Англия в неоплатном долгу перед Мором, а потому окажите ему всяческое содействие и дайте все, что он ни попросит…»
– Те письмена, – не без желчи в голосе неохотно начал кардинал, – суть колдовство бесовское. Разум человеческий не в силах понять того, что там начертано. Будто сам дьявол выводил когтем эти знаки. Мистер Мор, зачем они вам? Не придется ли в скором времени и вас так же очищать огнем, как пять с лишним десятков «Желтых стежков», спятивших в одночасье? Наши «Белые фартуки» и перчатки левитов не нуждаются ни в каких других стежках, кроме белых, – ни в желтых, ни в красных.
– У меня и мысли не было, Ваше Высокопреосвященство, бросить тень на благопристойные цели вашей ложи. Именно благодаря ей, мы сейчас имеем в стране тот порядок, которого трудно было добиться ранее. Однако неразумно искать что-то бесовское в том, что просто не смогли прочесть!
– Вот как! – заинтересованно вскинул густые брови Уолси. – А вы можете?
– Не я, – уточнил Мор, – мой друг и компаньон мистер Герхардс может прочесть. Но нам нужно кое-что уточнить.
– И что же?
– Крукед, – пояснил Томас Мор, – снимая копии, не обратил внимания на буквы и знаки, означающие номер пластинки и порядок ее прочтения. Без этого понять смысл достаточно увесистого текста крайне сложно.
– Номер? – не понял Уолси.
– Это древние письмена вендов, или славян, как их часто называют, – уточнил Мор, – они не знали цифр и записывали числа буквами.
– Воистину – дикари.
– Вынужден с вами не согласиться, сэр, – возразил Мор. – Мистер Герхардс, чей почтенный род является очень древним и ведет свое начало из южных земель русов, может легко доказать обратное. Они до сих пор владеют умением читать эти письмена. Не так ли, Праэт?
– Это так, Ваше Высокопреосвященство, – подтвердил голландец.
– Надо же? – удивился Уолси. – Вы из вендов? А я, признаться, считал вас правоверным иудеем. Мой отец тесно сотрудничал с ними.
– Это не так, сэр, – заверил Герхардс, – старое имя нашего рода – Ван Гард. Злую шутку сыграло с нами соседство с поселением евреев и близкое родство со свеями, присовокупившее к нашей фамилии окончание «сон». Однако передаваемые по наследству древние имена остались. К примеру, мой прадед, в честь которого были названы мой дядя и я, тоже звался Праэт.
– Как же все-таки все это сложно у вас… – вздохнул озадаченный архиепископ.
– Что поделать? – не стал спорить голландец, уточняя про себя, что сложным это может представиться только сыну мясника из Ипсуича, ставшему через вложения и связи отца с еврейской общиной Йоркским архиепископом.
Потомственный резник 23 , а ныне второй, хотя и младший по значимости священнослужитель Англии, сумел заметить тщательно скрытый налет высокомерия в этих словах. Уолси был очень хитер. Дипломат, великий мастер интриги, он никогда ничего не оставлял без внимания. Его жизненный принцип легко умещался в девиз рыбака: «Тяни в лодку все, что попало в сеть! Пусть потом на суше выбросишь кучу мусора, зато во время ловли ни один малек мимо тебя не проскользнет».
23
Резник – одна из специализаций профессии мясника, связанная с тонким умением сцеживать кровь с туши живого или мертвого животного. Самой высокооплачиваемой работой резников являлось их участие в тайных обрядах еврейских общин.
– Так расскажите мне тогда, – тоном, не терпящим отказа, произнес Уолси, – какой прок от этих ваших пластинок? Я просто не могу понять, какую ценность они могут из себя представлять, если вы готовы даже компенсировать их золотой вес?
– Вы же знаете, – уловив нотки подозрительности в голосе кардинала, ответил Мор, – что мы с Эразмом глубоко изучаем греческую и римскую культуру?
– Мне всегда это было безынтересно, – признался канцлер, – но все же я осведомлен о том. И что же далее?