Основной рубеж
Шрифт:
Шипение прекратилось, и ворота закатили на место.
— Смотри, смотри!.. Какая здоровая!.. — послышался из коридора крик Чифа.
— Как она выскочила?
— Да прямо через мою ногу перепрыгнула!
— Ну ладно, пошли в девятый.
— Подожди, я ее сейчас поймаю.
— Зачем? Она теперь и так сдохнет…
— А вдруг не сдохнет?.. Нет, Щуплый, такую большую тварь отпускать нельзя. Вон она в углу сидит… Ну-ка, крошка, иди к своему папочке…
— Не лезь к ней, Чиф, она тебе палец откусит. У нее зубы — во…
— Ты еще не знаешь Чифа, салага, если Чиф вышел на тропу войны, то… А-а-а!.. — раздался истошный вопль. — Она меня укусила!.. Сука!.. А-а-а!.. Удавлю!..
— Я же тебе говорил. Иди, у меня бинт есть… — предложил свою помощь Щуплый. Но напарник не обращал внимания на его слова и продолжал выкрикивать угрозы в адрес крысы. Затем из коридора послышались звуки отчаянной борьбы и громкий топот.
Время от времени стены трюмов и пол сотрясались от яростных ударов. Неожиданно все прекратилось и прозвучал полный торжества голос Чифа:
— Все-таки я ее размазал! Она за все заплатила…
— Чего ты наделал, а? — раздался плачущий голос Щуплого. — Ты же разбил баллон, идиот… Как мы теперь работать будем?..
Чиф ничего не ответил, видимо изучая состояние баллона.
— А вот так и будем… — наконец сказал он. — Для нас главное, чтобы в трюме воняло аэрозолем. Проверяющий придет, понюхает — запах есть, значит, дело сделано.
— Как же ты этот запах будешь делать?
— А прямо из баллона набрызгаю. Ты ворота приоткроешь, а я брызну разок, и хватит. Так мы закончим работу еще быстрее…
Наконец морильщики крыс убрались по своим делам, и Форенсен с капитаном Эбботом получили возможность передохнуть.
— Больше всего я боялся, что эта крыса забежит к нам, — сказал Бен.
— Да… А мне казалось, что самым сложным будет забраться в этот трюм, — признался Эббот. — Что там еще у них в программе?
— Должна быть таможня или санитарный контроль. — Бен повернулся поудобнее и распрямил затекшие ноги. — Где у нас будет первая остановка?
— Эмиль говорил — Бейт или Малиновка. В обоих случаях два дня пути или что-то вроде этого.
В коридоре снова загромыхали шаги, и голос с казенными интонациями произнес:
— Так, «Двенадцатый»… Что у нас здесь?
— Восемь тонн семян, дубленые кожи и груз кленовой доски.
Заскрежетали ролики откатных ворот, потом послышался шелест бумаг.
— Ага, точно. Теперь будем проверять… Контейнеры промаркированы?
— Конечно, мы порядки знаем. Будете проверять маркировку?
— На то и таможня, чтобы проверять…
— Ну тогда я, с вашего позволения, пойду. Если что не так, дежурный знает, где меня найти.
— Хорошо.
Один человек вышел из трюма. Его шаги затихли в коридоре.
— О!.. Я уж думал, что он никогда не уйдет. — простонал первый таможенник.
— Давай быстрее, а то он вернется, — сказал второй таможенник.
— А-а-а, как хорошо… Думал, не дотерплю… — Послышался звук льющейся воды, и через некоторое время запахло мочой.
— Тебе бы надо к психиатру, Тоби, — сказал второй.
— Зачем это?..
— Ты же больной. Мочиться в грузовых трюмах, это нормально?
— А я виноват, что ли? Стоит только зайти в трюм и увидеть эти штабеля, так сразу… И что интересно — в грузовиках «Госхем & Клотц» мне совсем не хочется, а вот компании «Атлантис» и «TRR» действуют на меня ну просто убийственно.
— Как хочешь, Тоби, но тебе пора обратиться к врачу. И не запускать свою болезнь еще дальше.
— А ты думаешь, что может быть еще хуже?
— Конечно, дело может дойти до того, что ты начнешь валить по углам кучи… С тобой никто не захочет работать.
— Но ты же мой свояк, Ганс…
— Ладно, закрыли тему. Смотри маркировку на синем контейнере.
— Есть маркировка.
— А рядом, на двух красных…
— Тоже в норме.
— Ну тогда пошли.
Когда таможенники ушли, капитан Эббот сказал:
— Думаю, Бен, что теперь мы вынесли все испытания. Давай перебираться вон в тот угол.
— Зачем?
— Не догадываешься? Когда корабль даст крен, вся эта гадость потечет к нам.
Беглецы перебрались в безопасный угол и стали ждать старта. Прошло около полутора часов, прежде чем корпус корабля загудел от запускаемых двигателей. Еще четверть часа они работали на малых оборотах, а потом начали увеличивать тягу. Грузовик качнулся и тяжело оторвался от земли.
— Прощай, Мусан, прекрасная планета… — с чувством облегчения произнес Бен.
— И здравствуй, Бейт, — добавил Эббот. — Ты можешь поспать, а я покараулю. Потом поменяемся…
— А чего караулить-то?
— Ну, знаешь, лишняя осторожность не помешает.
Форенсена не нужно было упрашивать. Напряжение последних дней дало о себе знать, и он быстро уснул. Задремал и капитан Эббот Он умел впадать в легкую дрему, оставляя бодрствовать часть своего сознания.
Время шло, час сменялся часом. Форенсен и Эббот поочередно караулили, ели и спали. За время путешествия они сумели наверстать многие бессонные ночи и к концу полета чувствовали себя удовлетворительно. Даже питание сублимированными продуктами не повлияло на их настроение — неприхотливые желудки путешественников вели себя нормально.
Когда грузовик затрясло на воздушных ямах, Форенсен сказал:
— Хорошо бы знать, куда мы прибыли — на Бейт или Малиновку?
— Это определенно Бейт.
— Откуда вы знаете, сэр?..
— Эти воздушные ямы и газовые вихри не спутаешь ни с чем. Только в атмосфере Бейта происходит такая карусель.
Словно в подтверждение слов Эббота корабль тряхнуло так, что заскрипели контейнеры.
— Надеюсь, они не рухнут нам на голову, — сказал Форенсен и с опаской посмотрел наверх.