Ост-Индский вояж
Шрифт:
Все мушкеты брать и таскать на себе казаки отказались, но два взяли. Остальные спрятали в дупле дерева, приметив место. Могли пригодиться.
Они два дня ещё бродили по острову. Неизвестно, кто за кем охотился. Но до стычки дело так и не дошло. Лишь однажды чуть не встретились нос к носу, и пару раз матросы стрельнули вслед. Тем всё и окончилось. Удалось проследить, как матросы с сожалением и проклятьями убирались восвояси, голодные и уставшие до смерти.
Казаки тоже были вымотаны. Потом лишь Аким смог выйти
Кончался дождливый сезон, солнце всё чаще сияло на небе. Лес просыхал, расцветал пышно и благоуханно. Ветры затихли перед переменой направления.
— Сколько времени нам тут околачиваться? — уже не первый раз спрашивал нетерпеливый Данил. Никто ему не отвечал. Никто ведь не знал этого, и такие вопросы только раздражали казаков.
— А что бы ты мог на это сказать, Данилка? — однажды спросил Герасим и с дразнящей усмешкой глянул на казака.
— Я ещё раньше слышал, что берега Индии совсем не так далеко. Что-то вроде трёх дней хода на судне.
— В том-то и дело, брат Данил! — заметил Аким. — Где твой корабль с таким ходом? У нас только прохудившаяся лодчонка. В ней нам четверым даже боязно в море выходить, когда оно спокойно. А ты про океан гутаришь.
— За те три с лишним месяца, что мы тут сидим, можно было бы что-нибудь построить.
— Что ты построишь, дурак? — огрызнулся Сафрон в раздражении. Такие разговоры его больше всего раздражали, и слушать их он не желал. — И не три получится дня, а неделя с лишком. А шторм? Что тогда?
— Тогда с молитвой пойдём на дно! — мрачно усмехнулся Аким. А Герасим с естественным ужасом заметил:
— Не, казаки, я лучше здесь жизнь кончу. Тепло, море хорошее, рыбки много. На худой конец можно с туземцами подружиться. Мы им ничего плохого не сделали. Может, примут к себе, и буду жить с чернявкой и детей плодить. Тут особо и горбиться не надо. Огородик заведу небольшой! Проживём!
— У них вера не та, — усмехнулся Аким.
— Мне это не помеха. Пусть каждый себе молится, как ему вздумается. А я по-своему буду.
— Да ты уже, небось, все позабыл. Только и знаешь, что крестишься.
— Не! Ещё «Отче наш» шепчу иногда. К тому же здесь и молитва будет ни к чему. Лишь бы белого человека не было. А матросы тоже не век тут будут ошиваться. Уйдут, или вымрут с голоду или разбоя. Слыхали, что о них рассказал тот англиец, что нас поддержал с капитаном? Драчка, и друг дружку скоро порежут да перестреляют. И так каждую неделю кто-то да помирает, бедолаги. Женщин всех перепортили! Ироды!
— А сам, как без бабы? — улыбался Данил коварно.
— Не скрою, казаки! Худо, но до такого себя не допущу. А знаете, что на полдень виден остров? Я как-то с пальмы увидел. За день можно дойти на лодке. Посмотреть бы, что там. Не туда ли наши дикие переселились?
—
— Они ж не людоеды, Сафронушка! Не пугай меня!
— Им без разницы, лишь бы белый человек был. Могут и слопать.
— Однако за это время я видел три паруса на горизонте, — заявил Данил. — Да что-то ни один не желает сюда заворачивать. Неужели тут никто не появляется? Странно это!
— А что тут им делать? Ничего ценного тут нет, потому и не заглядывают. — Сафрон с тоской в голосе сплюнул.
— И всё же, мои казачки, я серьёзно намерен подумать, как нам вырваться с острова, — опять вернулся Данил к прерванному разговору. — Только с вашей помощью можно что-то придумать. Не идти же к матросам за советом. Те точно если не слопают, то прикончат. И так живём в постоянном страхе и ожидании нашествия на Русь святую! Надоело!
— Это так, да что можно сделать? — Сафрон был пассивен и не хотел больше говорить об этом. — Пустые разговоры и только!
Однако эти мысли каждому засели в головы, а через несколько дней Аким сказал Данилу, уже укладываясь спать:
— Я бы рискнул попросить совета и помощи у тех матросов, что тоже живут отдельно. Их двое осталась. Один умер недавно. Нас будет шесть человек, а так будет легче вырваться отсюда.
После долгого молчания, Данил заметил, приподнявшись:
— Я схожу навестить их. Они живут рядом с деревней, но шагах в двухсот от остальных матросов и пассажиров. Попробую, посоветуюсь.
Через несколько дней Данил под вечер пошёл в деревню, стараясь не попасть на глаза матросам. Это могло стоить ему жизни. Потому он шёл очень медленно, и дошёл до деревни через кустарники и рощи пальм уже в полной темноте при свете звёзд, что уже часто виднелись на небе.
В хижине тех двух англичан свет горел от костра. Одного звали Эдвард, а другого по фамилии — Томсон. Оба худые, измождённые и неряшливые. С удивлением уставились на гостя и даже приподнялись с чурбаков, словно опасаясь нападения.
— Сидите, — коротко сказал Данил. — Я один пришёл, с миром, и совет хочу услышать. Только не выдавайте меня своим.
Он говорил очень плохо и англичане с трудом понимали его бормотание. Эдвард молвил, ещё не оправившись от изумления и страха:
— Вы же убили нескольких наших людей! Я…
— Погоди, Эд, — остановил товарища Томсон. — Пусть скажет, что ему надо. У них были основания убивать людей. Сами напросились. — Повернулся к казаку: — Что тебя привело к нам, казак?
— Чертовски надоело сидеть на этом острове и чего-то ждать, — начал Данил без предисловия, спеша побыстрее поговорить и удалиться. — Хотим посоветоваться с вами. Вы ведь матросы, и больше нашего понимаете в морском деле и судах.