Останься со мной
Шрифт:
— Меня не беспокоит сломанная рука или тот факт, что ты ударила стену. Меня больше беспокоит состояние шока, в которое ты впала после этого. Могу я задать тебе личный вопрос?
— Нет, — быстро ответила я, потому это было гораздо легче сказать, чем «да». Другие бы поспорили. Им было бы гораздо легче ответить «да», потому что не пришлось бы никого разочаровывать. Я не завидовала таким людям.
Доктор Конвей взглянула на часы над моей дверью.
— Уже почти девять. Мне пора. — Она взяла со стола стопку бумаг
Доктор Конвей опустила подбородок и вышла. Она оставила меня наедине с миллионом мыслей и вопросов без ответов, которые не беспокоили меня до того, как мой кулак врезался в стену.
Я думала, что пятницы станут моими любимыми, учитывая, что по этим дням не было занятий, но теперь я их ненавидела. Во время завтрака я писала тексты песен, которые не могла послушать, но теперь из-за гипса, маркер валялся возле своего подноса с несъеденной едой. С тех пор как я приехала сюда, я похудела на пять фунтов* — как будто мне нужно было похудеть еще больше. (Прим. ред.: 5 фунтов — чуть больше 2 кг).
За соседним столом сидел Кричащий мальчик, который уставился на свой поднос, словно ожидал волшебства, как будто это был кокон, готовый вот-вот превратиться в бабочку.
Большинство об этом не знают, но жизненный цикл бабочки большую часть времени состоял из стадий гусеницы и кокона. Стадия гусеницы была самой опасной и угрожающей жизни. Затем, если им удавалось выжить, то им приходилось прятаться в беззащитном коконе около двух недель, чтобы превратиться на короткое время в нечто более красивое.
На какой стадии находилась я? Была ли я гусеницей или пряталась в коконе? Превращусь ли я когда-нибудь в бабочку, или буря унесет меня прежде, чем я узнаю правду?
Олли уже превратился в бабочку — сильную и красивую.
Пока я была проклята, он был божеством.
Зик, должно быть, почувствовал тяжесть моего взгляда и поднял голову, чтобы посмотреть на меня. Чем дольше мы смотрели друг на друга, тем больше я замечала страдание в его печальных карих глазах. Он никогда не произносил ни слова. Единственными звуками, исходившими от него, были крики.
И даже в полной тишине в его глазах читался крик.
Я встала, подошла и села напротив него.
— Как тебя зовут?
Его лицо стало напряжённым, когда он уставился на меня.
— Кажется, тебя зовут Зик, и поскольку ты скорее всего промолчишь, я буду звать тебя именно так. — Лучше, чем Кричащий мальчик. Откинувшись на спинку стула,
Он снова перевел взгляд на меня, и его каштановые вьющиеся волосы упали ему на лоб.
— По правде говоря, до того, как я приехала сюда, я ничего чувствовала… Но хочешь узнать секрет? — я наклонилась и посмотрела в сторону Олли. — Этот придурок, вон там, поцеловал меня уже три раза, отчего со мной происходит что-то необъяснимое. Так что я решила выплеснуть всё на стену, — я откинулась на спинку стула, когда Зик посмотрел на Олли, а затем снова на меня. — Черт, так приятно, будто камень с души.
Уголок его губ слегка приподнялся. Он понимал каждое слово.
— Ты хороший слушатель, в отличие от всех остальных здесь. Нам нужно почаще собираться.
На нас легла тень. Я подняла голову и увидела Лиама, нависшего над нашим столом.
— Что ты делаешь? — спросил он, переводя взгляд с меня на Зика.
— А на что это похоже? Я разговариваю со своим новым другом, Зиком, — я улыбнулась ему, и он вздрогнул в тени Лиама.
Лиам усмехнулся, собирая свои светлые волосы в пучок.
— Как твоей душе угодно, Джетт. Пойдем отсюда. Я знаю одно место.
Лиам засунул руки в карманы и нетерпеливо выгнул бровь.
Олли наблюдал за нами со своего стола в центре столовой. Воспоминания о прошлой ночи разогнали тепло по всему моему телу. «Никогда больше не целуй никого на моих глазах», — сказал он мне за мгновения до того, как я сломала руку. Олли не знал, что я не люблю, когда мной манипулируют, и то, как он пытался контролировать меня взглядом, вызывало у меня только желание бросить ему вызов.
— Да, хорошо. — Я встала и повернулась обратно к Зику. — Ужин в том же месте? — Зик не пошевелился. — Я приму это как «да».
Мы с Лиамом вышли из столовой и бок о бок пошли по коридору. Неизвестность того, к чему я шла, заставляла мои ноги двигаться, но воспоминание о взгляде Олли, поглотило мои мысли. То, как он хотел оттащить меня от Лиама, но любопытство заставляло меня двигаться вперед. Постоянные эмоциональные качели.
— Куда мы идем? — спросила я, когда мы завернули за угол.
Мимо нас прошли две девушки, обе злобно стреляли взглядами в нашу сторону, перешептываясь между собой.
— Привет, Лиам, — практически пропела одна из них.
Тот только слегка кивнул им, прежде чем уткнуться лицом в мои волосы.
— Не могу испортить сюрприз. Знаешь, я думал о твоем смелом шаге поцеловать меня вчера. Большинство девушек не так агрессивны.
Лиам и Олли были одного роста, но, когда Олли наклонялся ко мне, ощущения были совершенно другими.
Короткий смешок сорвался с моих губ.