Осторожно - пума!
Шрифт:
девяноста лет хищнической охоты алчных людей в руслах
и террасах Бодайбо, Патома, Жуи и Хомолхо не осталось
мест, дававших когда-то по килограммам металла на тонну
породы. Его устраивало пятнадцать и даже десять граммов
на тонну перебуторенной земли, что обеспечило бы выполне-
ние его мечты взглянуть на жилые места. Посмотреть — и
вернуться обратно...
Бригада, собранная Тайгой, рубила себе избенку и, не
пропуская ни одного
и в снег, по колено в ледяной воде, ворочала землю. Было
трудно. Сашка не давал отдыха, не терпел долгих перекуров,
выгонял из бригады без жалости проявивших леность или
нечестность, но никогда не ошибался в выборе фартовых
мест. Зная его характер, к нему шел далеко не каждый, но
тот, кто приходил, неизменно намывал достаточно металла
быстрее многих соседей.
Когда в кожаном мешочке Тайги оказывалось ровно
столько металла, чтобы обеспечить приличную одежду
и средней пышности выезд в Иркутск, он созывал соратни-
ков.
126
— Вот вам золото,— говорил он, отсыпая точно равную
долю себе.— Вот вам фартовая ямка. Как работать, вы
теперь научились. Старайтесь. А я пошел в жилуху.
И Тайга шел к Бодайбинскому порту. Через несколько
дней он возникал у окошечка золотоприемщика и менял
часть золота на боны. Немного позже чисто вымытый, выбри-
тый, благоухающий дорогим одеколоном, в костюме послед-
ней моды Тайга степенно поднимался к двери ресторана
«Рекорд».
Меньше чем через неделю с опухшей физиономией в рва-
ных штанах и немыслимо грязной рубахе с чужого плеча
Сашка-Тайга, провожаемый благодарными собутыльниками,
возвращался искать россыпи в Среднюю Тайгу.
«Рекорд» был непреодолимым барьером на пути Коновало-
ва в жилуху. Так он и не преодолел этот барьер за все свои
шестьдесят лет...
Разные люди, разные судьбы, очень разные наклонности
и обостренные тайгой страсти. Конечно, очень нелегко и
даже небезопасно управлять таким коллективом. Но люди
заразились жаждой открытия. Ими овладел и неукротимый
интерес, есть или нет тут золото, и смутные надежды на
фарт. Все их страсти гасились работой.
А тут еще Колобаев! За пятнадцать лет таежных топо-
графических съемок при сравнительно небольшой зарплате
он превратился в нервного, мелочного человека, воспламе-
няющегося по каждому самому, казалось бы, незначитель-
ному поводу. Он ни с того ни с сего начинал кричать на своих
рабочих или на кого угодно, кто попадался
бочие совершенно не были приспособлены к таежным рабо-
там. Разнузданные, ленивые, они даже не утруждали себя
ежедневным утренним умыванием, особенно во время замороз-
ков. Искатели легкой жизни вроде современных тунеядцев,
они жестоко ошиблись, попав в тайгу. Ни легких заработков,
ни тем более легкой жизни они тут не обрели. Особняком
из этой группы стоял Бутаков. Он не любил распространять-
ся о своей судьбе и прошлой жизни. На его широком лице
зло посвечивали маленькие бесцветные глазки-щелочки.
К топографу он попал, как говорится, из рук в руки от во-
рот лагерей, где он провел последние три года. Внешне
Бутаков души не чаял в Колобаеве. Он прямо извивался,
стремясь вылезти из кожи для удовлетворения интересов
и малейших желаний своего непосредственного начальника.
Подать, подвинуть, поддакнуть, вступить в разговор с
поддержкой мнения топографа, казалось, было главным
127
в его жизни. Когда тот раздражался и начинал кричать,
Бутаков тоже начинал кричать на виновного, усиливая
бессмысленный шум и взвинчивая нервозность.
Непреклонная честность и принципиальность Киры,
ее отвращение ко всякого рода фальши и тем более лживости
с первых же дней восстали против Колобаева и его рабочих.
Буквально через несколько дней знакомства Колобаев
и Орлова не могли спокойно видеть друг друга и взрывались
по всякому поводу и без него. Забывая свое мужское до-
стоинство, Колобаев мог грубо, обидно своим визгливым
голосом наорать на Киру за то, что она повесила сушить
полотенце на его палатку, так как на других палатках уже
висели какие-то предметы.
Как из-под земли сейчас же возникал Бутаков и от-
пускал ехиднейшие замечания по поводу белья «провинив-
шейся». Никакие уговоры не могли исправить создавшихся
отношений и тем более характера топографа.
Пришлось разделить сферы исследования обоих подот-
рядов, чтобы потушить возраставшую ненависть. Окончив
съемку перспективной площади в верховье Хомолхо, отряд
Колобаева отправился вниз по течению в бассейну Семикачи—
притоку Хомолхо, на который в то время не было карты.
Отряд же Киры с рабочим, коллектором Володей Лиманчи-
ковым — студентом Бодайбинского горного техникума на
двух вьючных лошадях отправился в верховья реки Боль-