Осторожно - пума!
Шрифт:
пустой — даже крошек никаких нет. Второй забит. Ага, на-
конец-то!
Больших трудов стоило открыть крышку фанерного
ящика. В нем лежали пачки махорки и несколько коробок
спичек.
117
Впервые за девятнадцать дней из глаз Михаила потекли
слезы. Надежда, из-за которой он преодолел невероятные
трудности, разбилась вдребезги. Но может быть, он не все
рассмотрел? Чиркнул спичкой. Нет, только два ящика —
и больше ничего: ни одной корки, ни одного куска, ни одной
консервной банки.
Охватившая его слабость, особенно сильная после такого
физического и морального напряжения, повалила в сон.
Впервые за девятнадцать дней он спал под крышей, но здесь
не было теплее, чем там внизу, в лесу.
Хорошо еще, что спички есть, теперь идти легче будет.
С этой мыслью он проснулся. Было совсем темно. Он скинул
пустой ящик, сполз вниз и поджег его. Огня не хватило,
чтобы отогреться до конца, и он пополз вниз — в долину
селемджинского бассейна, к тропе и дровам. Надежда на
тропу и тепло костра повела его дальше и вела еще почти
два дня...
Ко времени трехнедельного голодания Михаила Кучеря-
вого я уже испытал, что такое голодный поход в тайге. В се-
редине того же сезона полевых работ невдалеке от тех же
мест начались продолжительные и сильные дожди. Они
уничтожили броды через многие речки. Даже небольшие
ключики превратились в непреодолимые преграды. Шли
мы вдвоем, имея продуктов максимум на два дня. Долгие
поиски переправ и обходы водных преград окончились тем,
что семь дней пришлось питаться только ягодами и грибами.
Но мы знали, где находимся. У нас были спички и плащи.
Мы имели возможность обсушиться, обогреться и почти
нормально выспаться. Тем не менее мы настолько отощали,
что еле плелись. Я испытал чувство безразличия и апатии.
Слабость влекла на землю ежеминутно. Хотелось сесть
и больше не вставать. Но нас было двое. Мы стеснялись
показать друг другу слабость. Это заставляло идти. И когда
уже совсем ноги отказывались передвигаться, кто нибудь
говорил: «давай попасемся» или «давай сфотографируем —
место очень красивое». Фотографий этого похода у меня
накопилось больше, чем за предыдущие два года.
Сопоставляя голодные походы свои и Кучерявого, я
далеко не был уверен, что смог бы выдержать хотя бы поло-
вину его рекорда, половину того пути и холода, который
преодолел он. До сих пор мне непонятно, как человек "мог
остаться в живых, ночуя в снегу без костра?
Терраса Орловой
«К. Ф. Орлова погибла при загадочных условиях. Тер-
расу, которую К. Ф. Орловой так и не удалось исследовать
до конца, впоследствии исследовали другие геологи. Эта
терраса получила имя Орловой. На террасе много золота.
Здесь организуются гидравлические работы».
«Очерки по истории Ленских золотых приисков», Ир-
кутск, 1949.
С мая тысяча девятьсот сорокового года началась моя
пятая экспедиция вообще и восточнее Байкала в частности.
Все четыре прошлых экспедиционных сезона отряд состоял
из рабочего, обычно мастера на все руки, оленевода-эвенка,
знающего тайгу, как свой чум, и десятка вьючных оленей.
Управлять такой организацией не представляло труда.
Такой коллектив обеспечивал все жизненно необходимые
запросы. Теперь же мое высокое звание начальника отряда
сохранилось, но к середине лета отряд разросся до тридцати
человек — это больше, чем вся наша первоначальная экспе-
диция, выехавшая из Москвы. Это потому, что мы с только
что окончившим географический факультет геоморфоло-
гом — моим помощником и другом Кирой Орловой пред-
сказали никем ранее не замеченную золотоносную россыпь
в широкой террасе.
Кира была замечательным помощником. В мой отряд
она напросилась сама, считая этот участок поисков самым
119
легкодоступным по сравнению с участками других отрядов.
Она никогда не оспаривала моих решений и распоряжений
и с готовностью предупреждала их выполнение. Решительно
нападала на всех посягавших на интересы отряда и проявляв-
ших хотя бы малейшее недоброжелательство к делу или ко
мне.
Вообще-то раньше никто и не догадывался, что та непо-
нятная форма рельефа, на которую мы обратили внимание,
на самом деле речная терраса. Тем более никто не мог
подумать, что в расширенном участке долины верховья реки
Хомолхо, где без малого век мыли золото, могла сохранить-
ся хоть какая-нибудь еще мало-мальски промышленная
россыпь. Однако многие признаки убеждали нас в перспек-
тивности поисков именно в этом широком участке долины.
Как только экспедиционное начальство убедилось в ре-
альности моих доводов, у нас сразу появились деньги, ло-
шади, горнопроходческий инструмент, прораб-разведчик
Раменский и топограф Колобаев с пятью рабочими. Рабочих
же для проходки разведочных шурфов искать и нанимать