Осторожно - пума!
Шрифт:
заодно сбросили продукты искавшим, так как все продо-
вольствие злополучного лабаза было израсходовано.
Шестнадцатый день поисков был последним. Радио при-
несло приказ начальника экспедиции: «Поиски прекратить.
Рабочего Кучерявого считать погибшим. Отрядам продол-
жать съемку. Луневу объявить строгий выговор». Далее в
радиограмме все отряды, работавшие в буреинском бассейне,
предупреждались о побеге из лагерей опасных рецидивистов.
Приказывалось ходить только группами и иметь не менее
трех стволов нарезного оружия.
Даже в солнечные дни тайга стала казаться не столь
добродушной. Она притаила в себе жуть неожиданностей.
Появился коварный противник, готовый вонзить в спину нож.
Все ходили прислушиваясь и оглядываясь. На всю ночь
оставляли у палаток дежурного.
Уже в первой декаде октября, на двадцать первый день
после пропажи Кучерявого, отряд географа Криволуцкого
поднимался к вершинам Турана в район того самого гольца,
где развертывались поиски. Здесь вся округа хранила следы
поисков. Рубленые деревья. Следы костров. Разбросанные
по кустам пустые консервные банки, обрывки бумаги, сно-
шенные сапоги и чуни. Вдоль долины к бывшему лагерю
Лунева протоптали хорошую тропу. Все малые ключики
105
в верховьях речек уже сковал лед. Приник к земле запоро-
шенный снегом кедровый стланик. Пойменные леса — краса
дальневосточной тайги — как будто ощипали. Опали листья,
и лиственничная хвоя, и ранее труднопроходимые кусты
просматривались насквозь.
Это был последний маршрут отряда. Из-за поисков он
сильно запаздывал с окончанием исследований. По ночам
люди мерзли в спальных мешках, хотя днем заморозки от-
ступали.
Впереди связки вьючных оленей бежала лайка Николая
Соловьева, того самого оленевода, который работал со мной
на Огодже. Она вдруг остановилась, понюхала воздух, на
загривке поднялась дыбом шерсть. Николай остановил оле-
ней и снял с вьюка берданку.
— Однако его там люди,— сказал он.
— Почему думаешь? — вполголоса спросил Матюков.
— На медведя кобель лаял бы, а тут его боися. Плохой
люди.
Отряд занял боевой порядок. Все были уверены, что про-
изойдет встреча с беглыми. Есть ли у них оружие?
Потихоньку продвигаясь от дерева к дереву вдоль тропы
со взведенными курками карабинов, они увидели на тропе
голубоватый дымок. Он как будто исходил от тлеющей фи-
гуры человека, вернее, от скелета, обтянутого кожей и оде-
того в лохмотья ватника. Что это живой человек, заметно бы-
ло по медленно шарящим вокруг рукам. Человек сидел,
поставив ступни ног на землю и подняв колени, на которых
лежала его голова. Руками он собирал бумажки и мелкие
сучки вокруг себя и медленно клал на огонек, чуть-чуть
тлевший между его ног.
Соловьев сразу узнал Кучерявого, хотя все остальные
были слишком далеки от мысли, что это он, который числился
в погибших.
— Здорово, Миша! — раздался дружный хор нескольких
здоровых глоток.
— Ты что, с того света? — последовал грубоватый воп-
рос.
С трудом подняв голову, Кучерявый посмотрел на ребят
невидящими глазами. Никаких эмоций не выразили эти
глаза. Все желания, чувства, интерес к окружающему по-
кинули его вместе с силами истощенного тела.
— Миша, что это ты такой дохлый огонек разложил?
Смотри кругом сколько дров,— указали подошедшие на
валежник.
106
— Да, до них далеко,— раздался равнодушный хриплый
голос.
— И ты собирался дойти до базы сам? Знаешь, сколько
до нее?
— Тридцать километров осталось. Теперь я местность
знаю... А я его все-таки нашел... Позавчера. Только там
одни спички с махоркой остались.
— И ты, что же, за два дня четыре километра прошел?
Или опять заблудился?
— Нет, не заблудился. Шел все время. Только теперь
уж ползу. На ногах стоять не могу, голова кружится.
— Это хорошо, что на лабазе никаких продуктов не
осталось, а то там бы ты и отдал концы на продуктах-то.
Сейчас мы тебя чаем сладким поить будем.
В это время уже запылал большой костер. Над ним по-
висло ведро с водой. Кучерявый протянул руки к огню.
— Хорош,— прошептал он.— Я ведь почти и не грел-
ся, как от Веньки ушел.
Голова его свалилась набок, и он потерял сознание.
Неожиданная помощь оборвала туго натянутую струну
нервного напряжения, заставлявшую изыскивать силы не-
известно откуда.
Последующие три дня, пока его доставляли в районную
больницу в Экимчан, он почти не мог шевелиться. И этот
человек надеялся проползти тридцать километров. Надежда
была сильнее его физических возможностей. Он видел только
одну цель и знал, что достичь ее может только сам, только
один. Он уже знал, что съемку давно все закончили, а то,
что его будут искать, он даже и не думал.