Осторожно - пума!

Пармузин Юрий Павлович

заодно сбросили продукты искавшим, так как все продо-

вольствие злополучного лабаза было израсходовано.

Шестнадцатый день поисков был последним. Радио при-

несло приказ начальника экспедиции: «Поиски прекратить.

Рабочего Кучерявого считать погибшим. Отрядам продол-

жать съемку. Луневу объявить строгий выговор». Далее в

радиограмме все отряды, работавшие в буреинском бассейне,

предупреждались о побеге из лагерей опасных рецидивистов.

Приказывалось

ходить только группами и иметь не менее

трех стволов нарезного оружия.

Даже в солнечные дни тайга стала казаться не столь

добродушной. Она притаила в себе жуть неожиданностей.

Появился коварный противник, готовый вонзить в спину нож.

Все ходили прислушиваясь и оглядываясь. На всю ночь

оставляли у палаток дежурного.

Уже в первой декаде октября, на двадцать первый день

после пропажи Кучерявого, отряд географа Криволуцкого

поднимался к вершинам Турана в район того самого гольца,

где развертывались поиски. Здесь вся округа хранила следы

поисков. Рубленые деревья. Следы костров. Разбросанные

по кустам пустые консервные банки, обрывки бумаги, сно-

шенные сапоги и чуни. Вдоль долины к бывшему лагерю

Лунева протоптали хорошую тропу. Все малые ключики

105

в верховьях речек уже сковал лед. Приник к земле запоро-

шенный снегом кедровый стланик. Пойменные леса — краса

дальневосточной тайги — как будто ощипали. Опали листья,

и лиственничная хвоя, и ранее труднопроходимые кусты

просматривались насквозь.

Это был последний маршрут отряда. Из-за поисков он

сильно запаздывал с окончанием исследований. По ночам

люди мерзли в спальных мешках, хотя днем заморозки от-

ступали.

Впереди связки вьючных оленей бежала лайка Николая

Соловьева, того самого оленевода, который работал со мной

на Огодже. Она вдруг остановилась, понюхала воздух, на

загривке поднялась дыбом шерсть. Николай остановил оле-

ней и снял с вьюка берданку.

— Однако его там люди,— сказал он.

— Почему думаешь? — вполголоса спросил Матюков.

— На медведя кобель лаял бы, а тут его боися. Плохой

люди.

Отряд занял боевой порядок. Все были уверены, что про-

изойдет встреча с беглыми. Есть ли у них оружие?

Потихоньку продвигаясь от дерева к дереву вдоль тропы

со взведенными курками карабинов, они увидели на тропе

голубоватый дымок. Он как будто исходил от тлеющей фи-

гуры человека, вернее, от скелета, обтянутого кожей и оде-

того в лохмотья ватника. Что

это живой человек, заметно бы-

ло по медленно шарящим вокруг рукам. Человек сидел,

поставив ступни ног на землю и подняв колени, на которых

лежала его голова. Руками он собирал бумажки и мелкие

сучки вокруг себя и медленно клал на огонек, чуть-чуть

тлевший между его ног.

Соловьев сразу узнал Кучерявого, хотя все остальные

были слишком далеки от мысли, что это он, который числился

в погибших.

— Здорово, Миша! — раздался дружный хор нескольких

здоровых глоток.

— Ты что, с того света? — последовал грубоватый воп-

рос.

С трудом подняв голову, Кучерявый посмотрел на ребят

невидящими глазами. Никаких эмоций не выразили эти

глаза. Все желания, чувства, интерес к окружающему по-

кинули его вместе с силами истощенного тела.

— Миша, что это ты такой дохлый огонек разложил?

Смотри кругом сколько дров,— указали подошедшие на

валежник.

106

— Да, до них далеко,— раздался равнодушный хриплый

голос.

— И ты собирался дойти до базы сам? Знаешь, сколько

до нее?

— Тридцать километров осталось. Теперь я местность

знаю... А я его все-таки нашел... Позавчера. Только там

одни спички с махоркой остались.

— И ты, что же, за два дня четыре километра прошел?

Или опять заблудился?

— Нет, не заблудился. Шел все время. Только теперь

уж ползу. На ногах стоять не могу, голова кружится.

— Это хорошо, что на лабазе никаких продуктов не

осталось, а то там бы ты и отдал концы на продуктах-то.

Сейчас мы тебя чаем сладким поить будем.

В это время уже запылал большой костер. Над ним по-

висло ведро с водой. Кучерявый протянул руки к огню.

— Хорош,— прошептал он.— Я ведь почти и не грел-

ся, как от Веньки ушел.

Голова его свалилась набок, и он потерял сознание.

Неожиданная помощь оборвала туго натянутую струну

нервного напряжения, заставлявшую изыскивать силы не-

известно откуда.

Последующие три дня, пока его доставляли в районную

больницу в Экимчан, он почти не мог шевелиться. И этот

человек надеялся проползти тридцать километров. Надежда

была сильнее его физических возможностей. Он видел только

одну цель и знал, что достичь ее может только сам, только

один. Он уже знал, что съемку давно все закончили, а то,

что его будут искать, он даже и не думал.