Осторожно - пума!, Пармузин Юрий Павлович

Осторожно - пума!

на обложку

Пармузин Юрий Павлович

Шрифт:

Юноха. Однако он успел схватиться рукой за корму. В сле-

дующее мгновение корма резко дернулась вниз, и как бы со

дна реки, как шарик, привязанный на резинку, человек

одним толчком очутился в лодке. Он сразу же схватился за

руль, как будто и не выпускал его из рук. Никто не ожидал

такой оперативности от обычно медлительного эстонца, ко-

торого многие считали тугодумом.

Через несколько секунд лодка причалила к своей ис-

ходной позиции около выгруженной бочки. Пассажиры

катера, в безмолвии наблюдавшие эту беспримерно динамич-

ную картину борьбы за жизнь, в полной безнадежности

начали усаживаться, укутываясь и прижимаясь друг к дру-

гу. Никто не предполагал, что лодочники отважатся вторич-

но подойти к нам. Видно было, как Юнох выжал ватник и

снова оделся. По жестам можно было понять, что он излагает

новый план действия. Потом на берегу закурили и... Что

это? Опять садятся в лодку и переправляются на противо-

положный берег. Там, впрягшись в лямку, они потянули лод-

ку через порог. Видимо, решили подойти к катеру по дру-

гой струе водослива.

— Не надо, не надо! — закричал Чернявский, отчаянно

делая запрещающие знаки руками.

Но Юнох сделал выразительный жест — мол, не ваше

дело, сидите себе спокойно.

Прошел томительный час, пока лодка достигла удобного

для сплава места. Затем еще час, пока топографы нарубили

шесты, погрузили их, покурили и снова пустились в риско-

ванный путь. Видно, как Юнох широко раскрывает рот,

командуя гребцами, но голоса его не слышно.

Лодка проносится метрах в трех от нас. Бросили канат.

Его бухта зацепилась за ящик, и конец упал в воду. Но на

носу стоял запасной человек с другим концом, который и

схватили на лодке. Шесты наконец перетянули на катер.

— Четыре шеста на левый, четыре на правый борт.

Качаем!

Беспорядочная суматоха, поиски метода инженерно-

спасательных работ. Получасовые титанические усилия мало

что меняют в нашем положении, если не считать того, что все

согрелись до испарины. И вот когда мы уже начали снова

терять надежду на успех, катер, казалось бы без нашего вме-

шательства, вдруг опустил нос и перепрыгнул через бурун.

Просидев более пяти часов в плену Буреи, катер пошел даль-

ше как ни в чем не бывало.

Бурея превратилась в солидную реку. Масса воды шла со

спокойным достоинством, без прежних «младенческих» прыж-

ков и шалостей. До самой станции нам уже не угрожали ни

мели, ни пороги. Мерно стучал мотор. Катер шел полным

ходом. Вечерело. Все погрузились в собственные думы.

Кое-кто уже начал клевать носом. Наступила разрядка

нервного напряжения и умиротворение. Не помню, о чем

думал я, наверное о каких-то пустяках. Мой взгляд сосре-

доточился на досках дна катера. И вдруг именно там, куда

я смотрел, с легким треском поднялись две доски, как будто

мой взгляд просверлил их, и через образовавшееся довольно

большое отверстие в катер хлынул мощный фонтан воды.

Основательно протертое на перекатах днище сумело выдер-

жать посадку на камень, но держалось на пределе и вот не

выдержало давления воды спокойного русла.

Нет, меня ничуть не испугал этот фонтан. Я так далек

был от мысли об опасности, что не сообразил, чем могло это

завершиться. Просто я крайне удивился. Удивление пара-

лизовало мои действия. Совершенно не догадавшись, что

можно предпринять, я на всякий случай вскочил на ноги,

не имея представления, чем могу быть полезен. Между тем

на катере началась паника.

— Тонем! — заорал один из топографов.

Он выхватил свой планшет с еще недочерченной топо-

картой, обернутой в брезентовый чехол, прижал его к груди

Географы в маршруте. Фото В. В. Масленниковой

Солнопек. В экстраконтинентальном Забайкалье, там, где ощущается недостаток влаги, по таким

склонам степи проникают в тайгу далеко севернее зоны своего сплошного распространения. Фото

Л. Н. Тюлиной

Кедрач. Кедровые леса — «жемчужина тайги» гор Южной Сибири и Дальнего Востока, аспространены в предпоследнем высотном лесном поясе. Фото Л. Н. Тюлиной