Осторожно - пума!
Шрифт:
Юноха. Однако он успел схватиться рукой за корму. В сле-
дующее мгновение корма резко дернулась вниз, и как бы со
дна реки, как шарик, привязанный на резинку, человек
одним толчком очутился в лодке. Он сразу же схватился за
руль, как будто и не выпускал его из рук. Никто не ожидал
такой оперативности от обычно медлительного эстонца, ко-
торого многие считали тугодумом.
Через несколько секунд лодка причалила к своей ис-
ходной позиции около выгруженной бочки. Пассажиры
катера, в безмолвии наблюдавшие
ную картину борьбы за жизнь, в полной безнадежности
начали усаживаться, укутываясь и прижимаясь друг к дру-
гу. Никто не предполагал, что лодочники отважатся вторич-
но подойти к нам. Видно было, как Юнох выжал ватник и
снова оделся. По жестам можно было понять, что он излагает
новый план действия. Потом на берегу закурили и... Что
это? Опять садятся в лодку и переправляются на противо-
положный берег. Там, впрягшись в лямку, они потянули лод-
ку через порог. Видимо, решили подойти к катеру по дру-
гой струе водослива.
— Не надо, не надо! — закричал Чернявский, отчаянно
делая запрещающие знаки руками.
Но Юнох сделал выразительный жест — мол, не ваше
дело, сидите себе спокойно.
95
Прошел томительный час, пока лодка достигла удобного
для сплава места. Затем еще час, пока топографы нарубили
шесты, погрузили их, покурили и снова пустились в риско-
ванный путь. Видно, как Юнох широко раскрывает рот,
командуя гребцами, но голоса его не слышно.
Лодка проносится метрах в трех от нас. Бросили канат.
Его бухта зацепилась за ящик, и конец упал в воду. Но на
носу стоял запасной человек с другим концом, который и
схватили на лодке. Шесты наконец перетянули на катер.
— Четыре шеста на левый, четыре на правый борт.
Качаем!
Беспорядочная суматоха, поиски метода инженерно-
спасательных работ. Получасовые титанические усилия мало
что меняют в нашем положении, если не считать того, что все
согрелись до испарины. И вот когда мы уже начали снова
терять надежду на успех, катер, казалось бы без нашего вме-
шательства, вдруг опустил нос и перепрыгнул через бурун.
Просидев более пяти часов в плену Буреи, катер пошел даль-
ше как ни в чем не бывало.
Бурея превратилась в солидную реку. Масса воды шла со
спокойным достоинством, без прежних «младенческих» прыж-
ков и шалостей. До самой станции нам уже не угрожали ни
мели, ни пороги. Мерно стучал мотор. Катер шел полным
ходом. Вечерело. Все погрузились в собственные думы.
Кое-кто уже начал клевать носом. Наступила разрядка
нервного напряжения и умиротворение. Не помню, о чем
думал я, наверное о каких-то пустяках. Мой взгляд сосре-
доточился на досках дна катера. И вдруг именно там, куда
я смотрел, с легким треском поднялись две доски, как будто
мой взгляд просверлил их, и через образовавшееся довольно
большое отверстие в катер хлынул мощный фонтан воды.
Основательно
жать посадку на камень, но держалось на пределе и вот не
выдержало давления воды спокойного русла.
Нет, меня ничуть не испугал этот фонтан. Я так далек
был от мысли об опасности, что не сообразил, чем могло это
завершиться. Просто я крайне удивился. Удивление пара-
лизовало мои действия. Совершенно не догадавшись, что
можно предпринять, я на всякий случай вскочил на ноги,
не имея представления, чем могу быть полезен. Между тем
на катере началась паника.
— Тонем! — заорал один из топографов.
Он выхватил свой планшет с еще недочерченной топо-
картой, обернутой в брезентовый чехол, прижал его к груди
96
Географы в маршруте. Фото В. В. Масленниковой
Солнопек. В экстраконтинентальном Забайкалье, там, где ощущается недостаток влаги, по таким
склонам степи проникают в тайгу далеко севернее зоны своего сплошного распространения. Фото
Л. Н. Тюлиной
Кедрач. Кедровые леса — «жемчужина тайги» гор Южной Сибири и Дальнего Востока, аспространены в предпоследнем высотном лесном поясе. Фото Л. Н. Тюлиной
Гольцы. Так в Сибири и на Дальнем Востоке называют безлесные горы или высотный пояс горных
тундр и холодных пустынь. Восточнее Байкала гольцы, как правило, снизу обрамляются поясом
кедрового стланика. Фото Л. Н. Тюлиной
Лагерь исследователей в горной лесотундре. Фото автора
В долинах Верхоянского хребта и других горах Северо-Востока широко распространены наледи, иногда не успевающие растаять за короткое лето. Фото автора
Глубокие реки приходилось форсировать на саликах. Это наскоро сделанные плотики в три-четыре
бревна. Салики из лиственницы — «железного дерева тайги» — тяжелы и глубоко сидят в воде.