Осторожно - пума!

Пармузин Юрий Павлович

ждут премия и доска почета!

И Кучерявый, поднимаясь по багульниковой листвен-

ничной тайге, с улыбкой вспоминал недавний случай.

В паре с Луневым площадь одного топографического план-

шета снимал его закадычный друг Коля Юнох. В то время за

сезон вычерчивали один планшет два топографа. Для этого

они должны были поставить несколько триангуляционных

пунктов пятого класса и особенно на границах съемки своего

района. Пункты представляли

собой деревянные пирамидки

не более трех-четырех метров высотой. Их ставили на на-

иболее высоких сопках, чтобы со всех других было видно.

Поставив пирамидку вблизи границы съемочного района,

Юнох ушел дальше. В это время Лунев должен был засечь

и нанести на планшет эту вершину. Ему немного мешала

промежуточная залесенная сопка. Нужно было идти к ней

и терять время на расчистку леса. Однако предприимчи-

вый топограф пришел к другому решению.

— Мальчики, видите вон ту сопку с пирамидкой? Так вот

кройте туда и переставьте пирамидку метров на сто пятьде-

сят вправо. Нет, не разбирайте ее, а возьмите за ноги и пере-

двиньте. Да смотрите не на склон, а на плоскотинку, чтобы

на вершине осталась.

Рабочие с удовольствием выполнили это задание. Они

предвкушали смешное удивление Юноха. Да и топоры

тупить на рубке не придется.

Через несколько дней Юнох, беря обратные засечки,

никак не мог обнаружить своей пирамидки. Сопка та самая

и просека есть, а пирамидку как корова языком слизала.

После долгих раздумий и предположений пришлось отпра-

виться обратно на ту сопку. Целый день на переход потра-

тили. Пришли, и все стало понятно: от Лунева пункт хо-

рошо видно! Значит, Венька перетащил пирамидку и уже

наверняка теперь засек ее — обратно не перенесешь, и

пришлось рабочим Юноха рубить вторую просеку.

101

И почему это Венька, такой быстрый и хитрый, подру-

жился с этим медлительным эстонцем?

Михаил еще не знал правила единства противополож-

ностей и мудрости тяготения различных характеров. Ра-

ботавшие в паре много лет Лунев и Юнох в точности отве-

чали метким стихам А. С. Пушкина:

Они сошлись. Вода и камень,

Стихи и проза, лед и пламень

Не так различны меж собой.

Именно столь различны были эти два топографа. Один —

спокойный, флегматик, другой — холерик, подвижный, как

ртуть. Один — коренастый, рыжий, другой — поджарый,

брюнет. Один говорил только тогда, когда уж очень сильно

понадобится, когда уж нельзя совсем обойтись без звукового

выражения своих мыслей, другой,

соперничая с пулеметом

в быстроте, извергал каскад остроумия и не мог минуты по-

сидеть спокойно без того, чтобы кого-нибудь не задеть ост-

рым словом, рассказать смешной случай или анекдот.

Вспоминая выходки Лунева, Кучерявый не заметил,

как по довольно крутому склону пересек светлый листвен-

ничный лес и вошел в сумрачный елово-пихтовый. Он уже

знал, что в этих местах всегда лиственничный лес вверх по

склону сменяется темнохвойным, а еще выше в нем пропа-

дает пихта, а вместо нее появляется береза. А уж когда этот

лес поредеет, начнутся кусты кедрового стланика и скоро

после него гольцы.

Хотелось есть. Михаил прибавил шагу, хотя ноги уже

успели устать — дневной переход был довольно большим.

Сейчас бы сидеть у костра и пить чай, а тут вот тащись на

голец! Вниз-то скорее добежишь, а вверх эти два километра

за пять кажутся.

Наконец среди елей забелели стволы березок, гуще стал

ольховник. Кедровый стланик встретил посланца густой

стеной. Это был живой плетень из упругих смолистых ве-

ток почти в два метра высотой. Спустился туман. Чем дальше

пробирался рабочий внутрь зарослей, тем гуще они стано-

вились. Ветви торчали в разные стороны, накладываясь одна

на другую. Когда на них наступала нога, они вырывались как

живые. Хвоя била по лицу, пальцы липли от смолы. Охва-

тила злость. Она оттеснила усталость. Появилось второе ды-

хание, после которого часто наступает упадок сил. Но Ми-

хаил об этом не знал и с остервенением лез вверх по склону.

Он был совершенно мокрым от пота.

102

В одном месте стланиковый плетень пересекла каменная

осыпь. Неизвестно, где лучше идти. Камни качались. Нога

то и дело скользила по набухшему влагой лишайнику, ко-

торый покрывал камни. Кучерявый часто падал. Но склон

был крутой, падал он вперед и поэтому не ушибался.

Скоро камни стали устойчивее, а потом как будто по-

гружались в землю — склон выполаживался. Кедрового

стланика на вершине нет. Зимой там ветер сдувает снег,

а без снеговой шубы стланик жить не может. Где кончалась

эта выпуклая вершина, видно не было. Туман лег на нее

плотным слоем, заодно скрыв и лабаз.

Михаил решил обойти голец вдоль стланиковой опушки.

Лунев сказал, что лабаз недалеко от вершины в стланике.

Его, наверное, можно и в тумане рассмотреть. Но напрасно