Осторожно - пума!

Пармузин Юрий Павлович

Наверное, такая вера и надежда в немалой степени

способствовали тем, кто стоял насмерть в Бресте и Ленин-

граде пять лет спустя.

Двадцать один день человек пробыл один в незнакомой

и враждебной ему обстановке, без нормальной пищи. Но

еще удивительнее, что девятнадцать дней он пробыл без

огня и не имел возможности полностью обсушиться и ото-

греть коченеющее тело. Только хвоя пихты и ели спасала

его от дождя и снега. Только могучий

инстинкт самосохра-

нения помог найти пищу в тайге. А что он знал о ней, о съедоб-

ных растениях? Только ягоды и грибы. Но грибы он не мог

использовать потому, что не было огня. Не было даже ножа

и тем более других орудий, которые помогли бы добыть

пищу. Одна цель и упорное стремление к ней, цепкость

и поразительная вера в благополучный исход сделали его

107

непобедимым. Он заставил свое изнуренное тело подчиняться

воле.

Через месяц мне пришлось забирать поправившегося

Кучерявого из экимчанской больницы. Грузовик мчал нас

к нашему полевому аэродрому. Оттуда он должен напра-

виться в Сочи — отогреваться в санаторий. В машине он

рассказывал о своей одиссее. Все события воспринимались

им спокойно, как само собой разумеющееся. Он не умел

рассказывать о своих переживаниях. Создавалось впечат-

ление, что они не беспокоили его или он просто человек без

переживаний. А может быть, вот у таких парней, не изба-

лованных жизнью и родителями, и может развиваться столь

сильная воля и только такие могут выжить в самых невероят-

ных условиях...

В каком-то украинском селе он окончил четыре класса,

потом работал конюхом в колхозе, потом лето здесь. Но это

лето дало ему опыта больше, чем вся прежняя жизнь.

Его рассказ прерывался, как только машина въезжала

в населенный пункт. Михаил просил шофера остановиться

у столовой. Столовые притягивали его, как магнит иголку.

Через каждые полтора-два часа Кучерявый регулярно

съедал обед из трех или четырех блюд. Удивительно, как его

желудок справлялся с такой работой.

... Не очень холодная морошная ночь и густая хвоя

пихты позволили Михаилу отлично выспаться и остаться

почти сухим. Сколько он спал, неизвестно: ни часов, ни

солнца не было. Хотелось есть, ведь со вчерашнего обеда

ничего не ел. Он встал и пошел вниз по склону. Скоро

захламленный елово-пихтовый лес сменился лиственничным.

Вместе с ним кончился бесплодный мох. В лиственнич-

ном лесу чаще и чаще попадалась брусника. Он срывал ее

на ходу. Но когда вышел на пологую часть склона, где

лиственницы

были высокие и редкие, перед ним открылось

целое поле брусники, крупной и спелой. Став на колени,

он собирал ее обеими руками и горстями отправлял в рот.

В лагерь он не спешил — пусть сами ищут лабаз.

За приятным занятием Кучерявый не обратил внимания

на то, что ни склон, ни лес не были похожи на те, по кото-

рым он шел вчера. Да и как заметить неопытным глазом все

нюансы как будто однотипной тайги? Вечером он шел, ду-

мая о своем отряде, и не замечал, какой там лес или склон —

неохотнику не бросаются в глаза таежные приметы. Склон,

по которому он поднимался к вершине гольца, был крутой,

108

поросший мелким и густым лиственничником, с ерником

и багульником. Там был северный склон — селемджинский.

Тут же деревья выше, кустарника меньше, а главное много

брусники. Склон шел к Бурее. Это стало понятно значитель-

но позже. Тогда же он жадно поглощал бруснику, до тех

пор пока не появилась оскомина.

Раньше всегда приходилось ходить с кем-нибудь, кто

лучше знал тайгу. Куда шли они, туда и он, не зная и не

обращая внимания на дорогу и приметы. Сейчас же только

одно стремление — вниз к реке владело им, туда, где стоят

палатки.

Ребята, наверное, уже ушли к лабазу и оставили ему

кулеш и чай. Пускай хоть не сладкий, но крепкий, вос-

станавливающий силы. А может быть, они только подни-

маются на голец и где-нибудь идут рядом? Он протяжно

крикнул. Ответа не было. Сложив ладони рупором около

рта, он закричал изо всей силы. Повернул рупор в другую

сторону. И опять молчала тайга. Видно, далеко в сторону

взял. И он почти побежал под гору.

Кончился сухой склон. Лес поредел и сменился марью.

Вчера еще все лиственницы стояли зеленые, а сегодня на

многих из них стала пробиваться желтизна. Когда нога

попадала между кочек, из-под нее выжималась вода. На

кочках краснели бусинки клюквы. Голубика, кустиков ко-

торой было здесь много, осыпалась. Только кое-где среди

окрашенных осенью красновато-фиолетовых ее листьев ви-

сели сморщенные синие ягодки. Михаил пошел медлен-

нее, часто нагибался, собирая иногда прямо с земли голу-

бичные ягоды. Но разве сейчас наберешь скоро? Это летом

провел рукой на ходу по кустам — и полна горсть крупной

и сочной ягоды. Сейчас голубика получила еще больше

сладости, отдавала вином.