Осторожно, стекло! Сивый Мерин. Начало
Шрифт:
— С охраной дорого.
— Ну вот, так бы и говорил. А то «опа-а-сно». Сколько?
— Очень дорого.
— Я спрашиваю — сколько?
Негр написал на бумажной салфетке шестизначную цифру, придвинул салфетку к Никитину. Сказал, мотнув головой:
— Торгов не будет.
— Ничего себе, — присвистнул Человек со Шрамом. — Что это у тебя так ставки взбесились?
— Инфляция, — коротко пояснил Брэд.
— Понятно. Без работы остаться не боишься?
— Я ничего не боюсь. Моя работа будет вечно.
— Ну хорошо, коли так. А если окажется без охраны?
— Без
Никитин налил в свой бокал холодную минеральную воду, выпил, потом, не мигая, долго смотрел в красные глаза сидящего напротив прыщавого афроамериканца. Конечно, в былые времена он, увидев написанную на салфетке неподходящую цифру, очертя голову кидался в торги, стыдил зарвавшегося черножопого наглеца, пугал, грозил разоблачением, пожизненной неволей, электрическим стулом наконец и неизменно преуспевал в этой беспроигрышной для себя схватке. Куда ему было деться, беспредельщику грёбаному? Но на этот раз, памятуя о выданной ему «другом-сокурсником» гарантии безлимитного кредита, решил не мелочиться и не тратить нервы.
— Значит так, — сказал он наконец. — Спорить не будем. Запомни: на тебе свет клином не сошёлся. Знаешь такое выражение? Оно означает, что ты не одинок в своём бизнесе. Не забывай этого. Допёр? Поступим, как я скажу: чек предоплаты я выписываю без учёта охраны. После выполнения работы рассчитываемся в зависимости от возникшей ситуации.
Не дожидаясь согласия собеседника, он достал из кармана чековую книжку, вывел сумму прописью, расписался, оторвал листок, протянул его Брэду:
— Держи.
Тот проверил написанное, любовно сложил драгоценную бумагу пополам, спрятал в нагрудном кармане.
После этого они, не сговариваясь, одновременно поднялись из-за стола и разошлись в разные стороны.
Ни тебе «о’кей», ни «бай», ни даже «гуд бай». Молча разошлись. И это вовсе не означало, что русский с американцем расстались непримиримыми врагами. Нет. Это говорило лишь о том, что сделка между ними состоялась и они оба ею довольны.
В эту ночь Никитин спал как убитый. Видимо, гора, которая последние годы давила на его плечи, свалилась, и можно было снова начинать жить.
А уже ранним утром следующего дня, когда могучий серебристый лайнер, выполнявший рейс 214, Нью-Йорк — Москва благополучно миновал взлётную полосу и стал набирать высоту, Георгий Георгиевич, расплющив нос о стекло иллюминатора, с охватившим его чувством неописуемого восторга наблюдал, как постепенно уплывала, уменьшалась в размерах, таяла, переходя в небытие бездарная, тупая, прожорливая, ко всему и всем безжалостная страна Америка, куда отныне он по собственной воле полетит только в случае смертельной необходимости. И то под дулом пистолета.
От приятных мыслей его оторвал сидящий в соседнем кресле пожилой мужчина.
— Ну вы только посмотрите, что делается! А?! Вот, взгляните. — Он протянул Никитину цветную американскую газету. — Прочитайте. Вот подонки, что делают. Никак успокоиться не могут. Почитайте, почитайте.
В рубрике «Хроника минувшего дня»
«Вчера поздно вечером выстрелами из нарезного оружия были убиты бывшие советские подданные, ныне американские граждане, ведущий солист Нью-Йоркской балетной труппы Ринат Шуралиев и музыкант Ян Мысловский. Ведётся следствие».
— Ну что вы скажете? — возмущённо осведомился пожилой мужчина, когда Никитин вернул ему газету, откинулся на спинку кресла и закрыл глаза. — Что скажете?
— А что тут скажешь? Беспредел, — философски отреагировал Никитин.
— Причём дело в том, что я хорошо знал этого Рината. Не лично, конечно. Со сцены. Прекрасный был танцовщик. Под стать Барышникову. И что вы скажете?
— Трагично. — Георгий Георгиевич, в надежде, что от него отстанут, снова уткнулся в иллюминатор.
— И что? Так и будем терпеть? Сидеть сложа руки? — не унимался пожилой мужчина. — Будем ждать следующих сообщений?
Никитин с трудом обуздал острое желание послать соседа по известному направлению. Всем телом повернулся к нему. Спросил очень серьёзно:
— Простите, вас как зовут?
— Залман.
— Скажите, Залман, вы какими методами предполагаете реагировать на подобные безобразия? Политическими или силовыми?
Расчёт оказался верным: до самого приземления самолёта в международном аэропорту «Шереметьево» Залман не повернул головы в сторону Человека со Шрамом.
Что означает аббревиатура эМ, У и эР — то бишь МУР — расшифровывать — курам на смех, и те расхохочутся. Никому ведь не придёт в голову утверждать, что под этими тремя буквами скрываются какие-нибудь Мытищинские Урановые Раскопки или того чище: Мария Ульяновна Рабинович.
МУР — есть МУР. И так всем понятно: туда по доброй воле лучше не соваться.
Другое дело МУРавьи, которых ещё часто унизительно называют МУРашами или МУРашками. С одной стороны, — это трудолюбивые, как китайцы, твари: не трогайте их — и они безропотно с утра до ночи будут тянуть свою нелёгкую лямку, ни на что не жалуясь, помалкивая себе в тряпочку. Если же, не дай бог, что не по ним — долго терпят, жёстко стелят, но и спать не мягко: при случае могут и зубки показать: кучными стайками заползают обидчику в самые неподходящие, порой срамные места и небольно, вполне терпимо, но всё-таки жалят. МУРавьи — это основной контингент МУРа, рядовые трудяги, так сказать, низшее сословие, если и удостоенное какими должностишками и карьерными звёздочками, то очень маленькими, невооружённым глазом порой даже плохо различимыми на погонах своих парадных мундирчиков.
Что же касается МУРавьедов — тут уж совсем иная статья, смысл которой напрямую вытекает из самого названия — муравьЕД: это те, кто без зазрения совести и ничтоже сумняшеся поедают этих самых мурашей поедом. И не то чтобы с голодухи, а так, куражу ради. Это «Боссы», «Бугры», «Шишки». А порой и «Фюреры». Подчинённые их не очень-то жалуют любовью, а некоторых даже откровенно побаиваются.
Старшего следователя следственного отдела МУРа по особо важным делам полковника милиции Клеопатру Сильвестровну Сидорову боялись все.