Осторожно: злая инквизиция!
Шрифт:
— Не-а, — Ксения помотала головой. — Во-первых, я его так и не приняла…
Я фыркнул: не приняла, конечно! Но пока ты жива — никто в здравом уме и твердой памяти руку к нему протянуть не посмеет, если я хоть что-то понимаю в характере Ксении Егоровны!
— А во-вторых, — Свердлова сделала вид, что моей насмешки не заметила, — ты же про мою бабку, Антонину Алексеевну, слышал?
— В твоем личном деле читал. Прошлая крапивинская Хозяйка. Одиозная личность.
— Угу, только не «прошлая», а «последняя», — ведьма кивнула копной еще не связанных в узел кудрей. — Ты читал, а наши куры с ней лично были знакомы. И от места крапивинской
Ксюша вздохнула и принялась рассказывать:
— Баба Тоня давно считала, что магия вырождается, — да и сам посмотри: в нынешних условиях, когда колдовать без риска нарушить древний Договор может позволить себе максимум процентов десять сообщества, лишь те, кому повезло родиться с удобным даром, полноценно обучать детей ведьмовству — только жизнь им портить. Сильный, разработанный дар — скорее источник неудобств, чем преимущество. В общем, посмотрела баба Тоня, посмотрела — и решила: баста, хватит. Кончились шабаши с Хозяйками. Собрала всех местных и объявила свою волю.
Она хлебнула ароматного чая из кружки и продолжила, явно цитируя
— «И сказала ведьма Слово — и по Слову ее стало». В общем, бабуля волей, силой и авторитетом заперла место крапивинской Хозяйки. И сложила с себя обязанности. Все ждали, что я место приму, — но я, если уж быть честной, с бабулей согласна. И не понимаю — на хрена? На хрена нам все это надо?..
Я слушал, и у меня волосы дыбом вставали. Как, как Орден мог об этом не знать?! Или не приняли всерьез? Или засекретили и решили, что к моему расследованию это отношения не имеет?
То, что сейчас так спокойно рассказывала мне Свердлова, называлось «подвешенным проклятием». Проклятие, которое то ли есть, то ли нет — и никак этого не выяснить, пока не нарушишь запрет, связанный со Словом.
Так что, если найдется смелая ведьма, которая рискнет и примет его на себя, — может, ей ничего и не будет. Но, учитывая репутацию Антонины, которую Ксения небрежно зовет «баба Тоня»…
— В общем, поверь: даже если меня вдруг удастся тогокнуть, наши не побегут, толкаясь локтями, чтобы Хозяйкой стать. Все замрут и будут каждая выжидать, кто первая через бабы Тонино слово переступит — и на себя все последствия возьмет. Потом-то уже, конечно, можно и подсидеть выскочку. Но первой лезть — ни-ни. Поверь, бабуля была та еще душка, — в унисон моим мыслям закончила Свердлова.
Я верил. Смотрел на прекраснейшей души Ксению Егоровну — и как-то вот безоговорочно верил в ее бабушку.
— Аретфакты? — перешел я к следующей версии.
— Что — артефакты? — уточнила она, доедая последние кусочки яичницы.
— Кому отойдет ваше ведьмовское наследие в случае твоей смерти?
— Матери, конечно, — удивилась Свердлова и, небывалое дело, взялась разливать чай.
В первый раз — до этого ей корона не позволяла меня обслуживать. То ли корона сегодня немного слетела, то ли меня в табели о рангах на пару ступенек подняли. Надо же, дожился: через постель карьеру при ведьме делаю…
Сделав максимально серьезное лицо, чтобы Ксения Егоровна о кощунственных мыслях не догадалась и не надела мне на голову чайник вместе с кипятком, я быстренько вернулся к теме разговора:
— Но ты ведь единственный ребенок в семье?
В личном деле Свердловой было отмечено, что ее мать, Татьяна Витальевна Ловец, в замужестве Свердлова, из Крапивина уехала и на старшинство в семье не претендовала, уступив главенствующее место в
— Максим, — вздохнула Ксюша и отхлебнула из своей чашки размером с половину мирового океана, — я тебе не дорассказала историю про ту мою прабабку, которую ваши на костре сожгли. Помнишь, позавчера, когда нас… перебили.
Я вспомнил, как именно это произошло, и хмыкнул: экая мастерица преуменьшений. «Перебили», ну надо же. От одного воспоминания в ушах снова зазвенело.
— В общем, ваши ее подловили на нарушении закона, к которому сами же и подвели, и присудили ей костер. Орден очень хотел получить назад индульгенцию, которая давала прародительнице право на хранение, передачу по наследству и применение колдовской книги — той самой, на которую вы и по сей день облизываетесь. Детей у нее не было, и ваши отлично понимали, что такое для ведьмы не продолжить род. Рассчитывали, что она захочет откупиться, — а если нет, то ничего страшного: индульгенция потеряет силу ввиду пресечения линии наследования. Ждали, что запросит сделки. Но прародительница решила, что книга важнее, и взошла на костер. Когда после казни дознаватели стали искать книгу и индульгенции — на тот момент в роду их было две, — они ничего не нашли. Понимая, к чему идет, прародительница наложила на самое ценное, что у нее было, чары, в которые вплела свою жизнь — и имя своей ученицы, назвав ее своей дочерью и наследницей в даре. И в момент смерти все, что было прародительницей завещано, исчезло, чтобы явиться перед ее названой дочерью и наследницей. Та, кстати, к тому времени же два года странствовала отдельно от наставницы и в момент ее смерти была где-то на Балканах — и ничего, получила посылочку без задержек.
Я смотрел на Ксению во все глаза. Нет, скорее всего, у Ордена эти сведения все же были — просто в предоставленное мне личное дело они не попали.
— Так линия крови в нашем роду разорвалась первый раз, — задумчиво резюмировала Ксения.
А до меня дошло: если Татьяна Свердлова лишится дочери, их наследие в этом городе не достанется никому. Из принципиальных соображений злопамятная ведьма не позволит, чтобы убийца ее единственного ребенка хоть кончиком пальца прикоснулся к семейным сокровищам.
«Магия, конечно, вырождается, но что наше — то наше, и своего мы никому не отдадим», как-то так.
Что ж, по крайней мере, охотников за наследством исключаем.
Что остается?
Личная неприязнь? Ксюша — талант, но что за неприязнь такая, что вспыхнула одновременно с моим приездом, да еще с интенсивностью в два покушения за два дня?
Кто-то имеет претензию к местной Хозяйке за сотрудничество с Орденом? Маловероятно, но запрос относительно радикальных течений в регионе сделаю.
Кто-то рехнулся на почве ведьмовства? Для сумасшедшего нападающий слишком расчетлив, так что эта версия тоже идет в самый низ возможных причин.
Возглавляло список по-прежнему предположение, что Свердлова что-то знает. И либо это знание не имеет отношения к убийствам — иначе клятва не позволила бы ей умалчивать, либо она не осознает, что информация, которой она обладает, имеет для кого-то огромную ценность.
— Где ты была одиннадцатого июня с двадцати трех до часу ночи? — и сразу предупредил явно собирающуюся озвереть ведьму: — Ксюша, чайник себе на голову я надеть не дам, просто постарайся вспомнить и ответить на вопрос.