Остров гуннов
Шрифт:
Может быть, я найду свою родину, то безмерное пространство, где так вольно жил раньше.
Я знал, что и эта моя эйфория – иллюзия. Но есть нечто, что, наконец, станет истиной. Открыта истина – за гранью нашей были, и стало ясно: весь гнетущий дым истории, избравшей путь насилий, рассеется, оставив тень беды.
… Когда наша платформа была уже на таком расстоянии, когда не стало видно Острова, за горизонтом раскололось небо, и оглушил взрыв вулкана Колоссео, и поднялся столб огня и черного дыма, пронизываемого молниями. Где-то у берега вскипел белый пар. Вода стала вздыматься, наши сердца зашлись так, что мы задохнулись, забыв, какими были раньше, невероятная волна цунами подняла нас, и мы вознеслись до самых небес, в иное измерение.
Часть вторая
Свободная зона
Понять себя и тем самым жизнь при свете, а не безумствовать в темноте.
15
В сезон начала лета неожиданно почернело небо, пошел снег, и скоро страшно похолодало.
Толпы гуннов выскочили на улицы.
Что это? Мир сошел с ума!
Снова накрыл пережитый ужас всеобщей катастрофы, проснулись дремавшие тревоги – вот-вот потухнет колеблющийся огонек существования. Время уплотнилось, обнаруживая тесноту близости людей. Нас по-прежнему преследовало жестокое божество древних гуннов.
Вскоре завалило снегом недавно отстроенный большой дворец, почтовый центр с парком почтовых колесниц, длинную темную тюрьму, времянки-хижины и кибитки. Кое-где сугробы по самую крышу. Почернела зеленая листва могучих дубов.
Кто раскачивает маятник погоды? Куда еще стихия нанесет удар? По ком звонит рында на площади?
Я гадал: в моей стране, которую стал ясно представлять, ожидают потепления, наводнений от таяния снегов на полюсах. Почему же здесь снег? И догадывался: это последствие нового извержения вулкана Колоссео, однажды чуть-чуть не накрывшего мгновенно испаряющей мозги пирокластической волной лавы, и засыпавшего пеплом Остров – наше прежнее обиталище. Мавзолей моей Ильдики, где она лежит под стометровым слоем пепла, стала пустотой в пемзе, как в древних Помпеях.
Наивный художник и скульптор из кружка «неоградных» живописцев, влюбленный в Ильдику, подарил мне выточенный из дерева ее маленький бюст. Приблизь глаза – наивный срез резца, но грубой деревяшки соразмерность так чудно теплоту передает, что нет сомнений – то немалый мастер. Она была такой живой и прекрасной, что я хотел и не мог расстаться с бюстиком, носил его с собой.
Наверно, сдвиг природы распространился на весь регион океана вокруг нас. Надо ожидать волну цунами?
А что будет потом, когда придет цунами? Затопит берега нашего нового Острова-2, реки выйдут из берегов, начнутся паводки. Сельчане не успеют вывести скотину. Выплывут из могил гробы дорогих людей, умерших в пути сюда.
Тьфу, сказывается вредная привычка предугадывать, еще с работы в Органе предсказаний.
Чувство опасности взбодрило меня, отвлекло от непреходящей тоски по Ильдике. Я встрепенулся, снова готовый сражаться, как при строительстве Великой платформы.
Вскоре небо прояснилось, стало быстро теплеть. Понятно, что это еще не конец, и у гуннов, до этого переживших катастрофу исчезновения прежнего родного дома, наступило веселое облегчение. Ничего особенного не случилось!
Какая радость – это дивное кружение планеты, подставляющей бока близко к солнцу, что вызывает весну и божественный фотосинтез растений с их первым зеленым пушком листвы!
Разгребали завалы снега у дворца шаньюя, у теремов и хором новых «нобилей», разбогатевших на поставках. Слабонервных отправили в лечебные приюты.
Жизнь на Острове-2 быстро восстановилась. Огромный муравейник припал к своим малым делам, выходящим в общение с другими и дающим вознаграждение за труд. В золотом шаре бессмертия, как древние греки.
Наступило трезвое лето 13026 от Великого Похолодания. Странное хрупкое образование племен гуннов и гиксосов не пропало. После долгих лишений, изматывающей штормовой погоды на Великой платформе мы выплыли к новой земле. Думали, что это неизвестный материк, но он оказался большим островом. Похоже, в бескрайнем океане разбросаны острова, как греческий архипелаг, но только бесконечно далекие от материка.
Гиксосы по-прежнему расселились на юге нового острова. Мы стали дружественными странами.
Все изменились, когда народ после пережитого потрясения оставил зло в прежней жизни, может быть, в Ноевом ковчеге властной элиты, исчезнувшем где-то в океане. След пережитого не забывается. Большинство, даже молодые, осознали, что они не вечные, и стали дорожить каждым днем жизни. Кроме многочисленной касты «новых гуннов», не знающих о своем сиротстве. Эти и после катаклизмуса остались теми же, живущими вечно.
Впервые при новом шаньюе народ сам избрал парламент – законодательный орган, который должен был выразить все желания народа в Общественном договоре. В него вошли по квотам представители всех слоев общества, в основном активных крестьян, рабочих-строителей и кухарок, желающих управлять государством. Ученых гуннов там было очень мало, и они не имели веса. Это была настоящая власть народа.
Несчастье не только сплотило, но и связало родственными чувствами собратьев. Никогда так дружно не восстанавливали новый быт.
Новая среда обитания пока освоена по-походному, как в древние кочевые времена номадов – гуннов: расселились в шатрах, кибитках. В то же время шло кипучее строительство: уже возведены основные здания – белокаменные дворцы парламента и правительства из карьеров, найденных вблизи, тюрьма, почта, терем проекторов живых теней, огромная арена для зрелищ с полукруглым амфитеатром на склоне холма. Разобранных бревен огромной платформы, на которой мы прибыли сюда, хватило на строительство целого города.
Новый остров застраивался по-прежнему хаотично. Выжившие архитекторы по привычке воспроизводили терема и хоромы с аляповатыми башенками «для красы», на основе квадрата – земли и круга – неба. Застройка шла без плана, по желанию заказчиков. У нынешних гуннов нет боли за утерянную культуру естественной застройки – произведения искусства народа, жившего много веков назад. Как у мэра Лужка из моего будущего, порушившего дух исторической Москвы ради «псевдокрасы». Хаотичное «окультуривание» ведет к уничтожению истории. Нечего спасать, если утеряно чувство системности и гармонии.