Остров отчаяния
Шрифт:
— При существующем темпе мы также исчерпаем наш запас лекарств от венерических болезней, — сказал Стивен, моя руки. — Сколько случаев, мистер Хирепат?
— Хоулендс седьмой, сэр, — ответил помощник.
— Тюремная лихорадка могла меня одурачить, — сказал Стивен, — но lues venerea [24] — никогда: сифилис во всех его проявлениях так же знаком морскому медику, как простуда его сухопутному коллеге. Это всё недавние заражения, мистер Хирепат, и поскольку наша цыганка — сама сдержанность, уверен, что единственный источник — Пег, служанка миссис Уоган. Ибо стоит заметить, что хотя длительное путешествие и может вызвать значительное увеличение случаев гомосексуализма, но это точно раны Венеры. Брандер среди нас, и его имя — Пегги Барнс.
24
Чума Венеры, т. е. сифилис (лат.).
Стивен обдумывать мысль: «Как они вступают с ней в связь? И как Пегги могла бы сохранить целомудрие? Serricunnium [25] не входит в припасы кораблей четвертого ранга, а, возможно, и прочих рангов. И это, когда размышляешь о количестве женщин на некоторых судах с капитанами различного склада характера, выглядит странным пробелом. Наш капитан, однако, с радостью повинуется букве закона, поскольку утверждает, что женщины — источник бед на корабле. Возможно, парусный мастер или оружейник, этот изобретательный человек… Стоит поговорить с капитаном».
25
Пояс верности (лат.).
Стивен и в самом деле поговорил с капитаном, и так случилось, что сделал это в момент, когда Джек был особенно настроен против слабого пола.
— Женщины делают сердца несчастными и уязвляют разум, вызывают печаль в сердце, слабость в руках и дрожь в коленях, — сказал Джек оцепеневшему от удивления Стивену. — И все это сказано в Библии: я сам прочел. Будь все они прокляты. На борту только три женщины, но с тем же успехом это мог быть отряд василисков.
— Василисков?
— Да. Ты должен знать все о василисках: они распространяют заразу взглядом. Эта твоя Пегги, если ее не запечатать в бочку без дырки, сведет команду корабля к сборищу безносых, беззубых, лысых паралитиков. Есть еще мерзкая цыганка-ведьма, сказавшая одному из португальцев, что корабль неудачлив, настолько неудачлив, что двухголовый призрак убитого шерифа обитает у сетки бушприта. Байку все слышали, а утренняя вахта видела, как эта призрачная задница сидела на лисель-спирте, гримасничая и кривляясь — все матросы с бака помчались на корму, налетая друг на друга как стадо телят, и не останавливались, пока не достигли квартердека, и Тернбулл не мог заставить выбрать передние паруса. И есть еще твоя миссис Уоган. Мистер Фишер посетил меня прямо перед тобой. Он считает, что намного приличнее гулять с ней на корме священнику, а не хирургу или его молодому помощнику. Его проповеди, дескать, имели бы больший вес, если бы капеллан один контролировал ее передвижения, и репутация ее больше бы не страдала от неких циркулирующих слухов, да и большинство офицеров придерживается того же мнения. Как тебе это нравятся, Стивен, а?
Стивен развел руками.
— Я могу не видеть насквозь первого встречного, — продолжил Джек, — но чертовски хорошо понимаю, что, несмотря на черное одеяние, этот человек хочет забраться в ее постель — я говорю тебе это, Стивен, только потому, что ты непосредственно замешан в этом вопросе. И поскольку я уважаю сан, то я лишь ответил, что мне не нравится, когда мои приказы обсуждаются в кают-компании или где-либо еще. На службе не принято ни оспаривать решения капитана, ни приносить грязные сплетни в капитанскую каюту, и чего я жду, так это того, что мои указания будут быстро исполнены.
— Человек рождается для того, чтобы страдать, как искры для того, чтобы устремляться вверх: все это тоже в Библии, Джек, — сказал Стивен. — Я сделаю, что смогу, чтобы покончить с сифилисом и призраком. Я также принес некоторое утешение, брат. Молодой лейтенант морской пехоты, Говард, играет на флейте.
— Немецкая флейта была флотской отравой еще в мою бытность юнгой, — ответил Джек. — В каждой мичманской берлоге, в каждой кают-компании, на каждой главной палубе, где я когда-либо обитал, имелось с полдюжины придурков, пищащих первую часть «Ричмонд Хилл». И после своих слов о миссис Уоган Говард не тот человек, которого я когда-либо охотно захочу развлекать или приглашу к своему столу — за исключением служебных вопросов.
— Когда я говорю, что он играет, то имею в виду, что он играет так, что может укрощать волны и ярость диких зверей. Такой контроль! Такая модуляция! Такой legato arpeggios! [26] Альбиони не сыграл бы лучше — не так хорошо. Как человека я не могу его с чистым сердцем рекомендовать, но его легкими и губами я восхищаюсь. Когда он играет, это тупое солдафонское лицо, этот взгляд устрицы… — но не стоит выражаться недоброжелательно, — все исчезает за чистым потоком звуков. Это в нем есть. Когда же кладет флейту, сияние уходит, взгляд снова мертв, вульгарное выражение лица возвращается.
26
Аккорд, плавно сыгранный «в темпе» (ит.).
— Уверен, все так, как говоришь, Стивен, но прости меня: я не могу получать удовольствие, играя с человеком, который способен так плохо отзываться о женщинах.
«Женщины, однако, не беззащитны», — подумал Стивен, идя в носовую часть орлоп-дека, чтобы выразить Пегги и миссис Босуэлл протест за их беспечное поведение. Хирепат недавно увел Луизу Уоган с юта вниз, и через отверстие в двери ее каюты доносились ужасно знакомые звуки, свидетельствующие, что Майкл попал в оборот.
Хотя и страстный, голос был тихим. На быстром французском Хирепата убеждали, что тот дурак, ничего не понимает, вообще ничего — и никогда ничего не понимал. У него нет ни малейшего чувства такта, осторожности, деликатности или времени. Он злоупотребляет своим положением крайне одиозно. Что он вообще о себе возомнил?
Стивен пожал плечами и пошел дольше.
— Салюбрити Босуэлл, — произнес он, — о чем вы думаете? Как такой здравомыслящей женщине, как вы, могло прийти в голову действовать настолько неосмотрительно и сказать моряку, что тот служит на проклятом корабле? Разве вы не знаете, мадам, что моряк — одно из самых суеверных существ, когда-либо рожденных? И говоря ему, что корабль проклят, даже населен призраком, вы заставили его пренебречь своими обязанностями, скрыться в темноте, когда он должен работать с парусами и тащить тросы? Тогда корабль и в самом деле становится проклятым — наскакивает на скрытую скалу, взрывается, выходит из ветра. А вы на чем плывете, мадам? И ваш ребенок, скажите?
Ему было сказано, что тот, кто золотит ей ручку фальшивым серебром, должен ожидать услышать в уплату за свое коварство предсказание дурной судьбы. Стивен оставил ее угрюмой и отстраненной, раздраженно бормочущей над колодой карт, но знал, что его слова попали в цель, и она сделает все то малое, что сможет, чтобы покончить с призрачным помощником шерифа. Этого, наверное, будет недостаточно: призрачная задница, вероятно, будет сопротивляться изгнанию нечистой силы.
— Бонден, — сказал он, — напомни мне, где бушпритная сетка?
— Что ж, сэр — сказал Бонден, улыбаясь, — эт там, куда убираем фор-стеньга-стаксель и кливер.
— Мне бы хотелось, чтобы ты сопроводил меня туда после учений и пальбы.
— О, сэр, к тому времени стемнеет, — ответил Бонден, более не улыбаясь.
— Ладно. Добудь мне маленький фонарь. Мистер Бентон с радостью одолжит его тебе.
— Сомневаюсь, что это следует делать, сэр. Эт прям там, за носовой фигурой, прям над морем, если вы понимаете, о чем я, не за что схватиться, лееров нет. Это слишком опасно для вас, сэр: вы, несомненно, поскользнётесь. Самое опасное место, с этими акулами, шныряющими сразу под сеткой.