Остров Серых Волков
Шрифт:
— Ну, как капитана нашего парусника, — Эллиот хрипит, когда локоть Гейба ударяет его в живот, — но и как друга тоже.
Если это возможно, её глаза становятся ещё больше.
— У меня нет друзей.
Наверное, это правда. Сэйди считала, что Анна слишком много живёт внутри своей головы. Я никогда не говорила этого, но мне это всегда нравилось. Я почувствовала, что если мы когда-нибудь подружимся, это будет потому, что она мне нравится, а не потому, что моё лицо такое же, как у Сэйди.
— Мы ищем сокровище Острова Серых Волков, — говорит Эллиот. —
— Это так здорово! — кричит Анна, и это было бы пронзительно громко, если бы не эта карнавальная музыка, заглушающая всё остальное. Она подпрыгивает, сталкивая свою цветочную корону. — Ну и когда мы отправимся?
ГЛАВА 9: РУБИ
Моя мать не может сдержать своё волнение. Она подгибает под себя босые ноги, устраиваясь на огромном кресле. Растрёпанные каштановые волосы и красные улыбающиеся губы делают её моложе, чем она есть, хотя, может быть, на её коже побывали измельчённые лепестки нарциссов, которые, как она заверяет, могут отменить старение.
— Очень здорово с их стороны, что они пригласили тебя.
— Я пригласила их.
Божья коровка садится на мое голое колено. Маленькие ножки щекочут мою кожу. Когда мы были детьми, Сэйди и я загадывали желания на насекомых, три раза поглаживая им спинку на удачу. Этим летом дом был настолько переполнен божьими коровками, что моя мать начала выбрасывать их из окон и занавесок с помощью пылесоса. С таким количеством их вокруг это кажется мне менее похожим на случайные знаки удачи, а скорее на нашествие насекомых.
— В том, что позже может оказаться проклятием отвратительного родительского воспитания, я собираюсь закрыть глаза на все нарушения частной собственности. Но лишь потому, что Бишоп Роллинс мёртв, и никто не контролирует остров.
Она говорит об охоте за сокровищем. Я думала о том, чтобы солгать — я лгунья, в конце концов, но я знала, что мне это не понадобится.
— Я знаю, как сильно она хотела этого для тебя. Я тоже хочу этого для тебя.
Я не могу смотреть на неё со всей этой любовью, просто выливающейся из неё, всё, чего я не заслуживаю, заполняет пространство между нами. В такие моменты я бы хотела, чтобы она понимала это, что глаза Сэйди не были налиты кровью от болезни, и что я наполнена отвратительной тьмой.
Но мои родители никогда не заподозрят, что во мне есть зло. Я слишком труслива, чтобы признаться.
Мама наклоняется вперёд, сжимает мою руку.
— Мне будет досадно, если ты пропустишь всё просто потому, что не можешь пойти одна.
— Я могу пойти одна, — говорю я.
— Нет, ты не можешь, — я открываю рот, но она обрывает меня перед тем, как я могу ответить, — это приказ, а не просьба.
В дверях появляется отец, ключи свисают с его пальцев. Прямо с работы в юридической фирме, блестящий и сдержанный, волосы зачёсаны в сторону, галстук, плотно сидящий пиджак поверх крепкой фигуры. Его пристальный взгляд прыгает между мной
— Девчачьи секреты?
Мама зовёт его в гостиную.
— Группа ребят пригласила Руби в поход с палатками. Разве это не здорово?
— Я их пригласила.
— Это здорово, милая, — говорит он, утаскивая миску жареного арахиса в меду с кофейного столика и погружая орехи в рот один за другим.
— Я достану тебе палатку с чердака.
— Мы не идём в поход, — говорю я, — мы идём искать сокровище Острова Серых Волков.
Я ожидаю, что он подавится арахисом от удивления, но он даже не поднял взгляд со своих испачканных мёдом пальцев.
— Тебе всё равно понадобится палатка для этого, так?
— А что насчёт той красной, которой мы пользовались несколько лет назад? Она отлично подошла вам с Сэйди, — говорит мама, — если только Анна не будет делить палатку со своей прабабушкой… Тогда ты можешь воспользоваться маленькой синей палаткой, а мальчики могут использовать красную, если она им понадобится.
— Дорис просто одалживает ей лодку. Она с нами не идёт, — говорю я, — то есть, ну, мам, ей же миллиард лет.
Мама, кажется, утопает в кресле.
— Что ж.
Отец качает головой.
— Ты не отправишься в поход без присмотра с мальчиками-подростками…
— И Анной, — говорю я.
— Мальчиками-подростками и Анной к потенциально опасному провалу в земле, и для всего это придётся устраивать нарушения, — он поворачивается к моей матери. — Тебя это вообще не волнует?
Мой взгляд перескакивает с отца на мать, в котором, хоть она и не радуется как раньше, она дарит мне подозрительно искреннюю улыбку.
— Конечно же, это волнует меня. Она наша… дочь, — говорит она, и мой разум подключается только в эту небольшую паузу. — Но я просто счастлива от того, что она выберется из дома. Что она будет говорить с другими людьми, кроме Дорис. Будет здорово, если она вновь будет вести себя как ребёнок.
— Но этот Уэйд ненормальный. Что, если он попросит её спрыгнуть с обрыва?
— Его даже не будет с нами, — говорю я. — Но если бы и был, зачем ему просить меня прыгать с обрыва?
Отец слишком занят своим возмущением, чтобы ответить на это. Он двигается ближе к маме.
— А Эллиот Торн — это вообще хулиган. Разве ты не боишься, что он заставит её, ну не знаю, что-нибудь украсть?
Я падаю обратно на диван, позволяя пухлым подушкам поглотить меня.
— В этом ведь и весь смысл охоты за сокровищами, не так ли?
— Ненавижу, когда ты применяешь на мне логику, — говорит отец через плечо. Он переносит внимание на мать, — Это может занять много времени. Она может забеременеть, проведя столько времени с этими мальчиками.
— Это не так работает, — говорит мама со смехом, — кроме того, мы дадим ей неделю, не больше.
Ещё одна божья коровка садится на меня, жирная и скорее рыжая, чем красная. Я перемещаю её на свою ладонь, позволяю проползти по указательному пальцу.
— Она хотела, чтобы я отправилась туда.