Остров Серых Волков
Шрифт:
— Не могу знать, — отвечает она, указывая на свои глаза. Зрачки стали туманно-серыми. — Утренний туман попал мне в глаза, и я никак не могу проморгаться, чтобы убрать его.
— Но вы можете знать меня.
— Может быть, — она качает головой. — Но пока что, ты такая же великая тайна, как этот остров.
На крыльце никого, кроме ребенка, надевшего шлем, смотрящего в пустоту.
— Странно, — бормочу я.
Бишоп похлопал меня по голове.
— Ну что, Безымянный Парень. Пора идти в полицию.
Я
Меня раздражает быть неизвестным.
— Я не хочу быть Безымянным Парнем.
— Может, Барт? Тебе подходит.
— Я похож на Барта?
Я тихо выдыхаю. Я забыл поискать зеркало, пока мы искали кого-то, кто мог знать меня. Мне хочется поискать своё отражение в окне автомобиля, но день становится всё хуже и хуже, это значит, что я видимо узнаю, что выгляжу как Барт.
Бишоп закатывает глаза. Что странно для его возраста.
— Твоё поведение. В тебе есть некое Бартство.
— Что, чёрт побери, это вообще значит?
— Не бранись, — говорит он, — это значит, что у меня был отличный пёс по имени Барт, и ты мне его напоминаешь.
— Я бы предпочел не быть названным в честь собаки.
— Он был хорошим псом.
— Вам понравится, если я буду называть вас Ровером, а не Бишопом?
— У тебя есть пёс по кличке Ровер?
Я наталкиваюсь на окно магазина. Листовка о 158-м ежегодном Фестивале Душ царапает шею.
— Очевидно же, что я не знаю этого. Я ничего не знаю. Но я мог бы.
— Да делай, что хочешь. Это же твоё фальшивое имя.
— Я кручу головой. «Сельский магазин Купера» — кричащая жёлтая надпись.
— Купер, — заявляю я Бишопу, — меня зовут Купер.
ГЛАВА 8: РУБИ
Идёт битва, и я не единственная, кто за ней наблюдает. Я стою в тени, одинокая среди крутящихся огней карусели, позволяя телу исчезать, пока не становлюсь невидимой словно ветер. На грязной дорожке Эллиот, Чарли и Гейб хватаются за оружие. Звенит колокол, и мальчики стреляют, струя воды летит в движущиеся ракушки с бычьими глазами на створке.
Эллиот усмехается над Гейбом. Именно такую улыбку в моём представлении может иметь дьявол, прежде чем он соблазнит вас продать душу. Вода летит дугой над моллюсками, над прилавком, над Чарли. Мокрые линии пересекают грудь Гейба. Эллиот смеётся, громко, глубоко и притягательно. Клянусь, это звук, который я никогда не слышала.
Мои губы улыбаются без моего разрешения. Меня заводит их энергия, их волнение, их надежды. Сэйди сказала бы, что бы я присоединилась к их веселью и повеселилась
Ко мне подходит группа друзей Сэйди, и я рада, что не стала преодолевать расстояние между мной и мальчиками. Со мной это искромётное настроение испарилось бы. Всегда так. Я даже не виню их — мне было бы трудно говорить с тем, кто выглядит так же, как Сэйди.
Эллиот вытягивает шею и разглядывает толпу. Я чувствую это в тот момент, когда он находит меня, жар в теле заставляет меня снова проявиться.
— Руби!
— Я машу рукой, а затем опускаю руку в волосы.
— Думаю, мне нужен кусок торта «Муравейник».
— Подожди! — он перебегает через грязную дорожку, пиная камешки. — Ты исчезла ненадолго.
Я смущённо пожимаю плечами.
— Хорошая игра.
— Если ты ещё не заметила, в последние дни я вроде как засранец.
— Уверена, что засранцы не рассказывают всем подряд, что они засранцы, — я очень стараюсь сдержать улыбку. — Я не думаю, что это слово обозначает именно то, что ты имеешь в виду.
— Непостижимо. Ты же знаешь, что я лингвистический вундеркинд.
— Верю в это.
Он смеётся, затем возвращается к делу.
— Давай, соберём ребят. Анна ждёт нас у колеса обозрения в 8:30.
Пока Эллиот отговаривает Чарли от посещения пиратского корабля, я направляюсь к Гейбу, который собирается исчезнуть по совершенно иной причине.
Он зажат между двумя девушками на столике для пикника, под вывеской с кричащей надписью «165-й ежегодный фестиваль карнавала душ!» Его футболка свисает с рук, покачиваясь на лёгком ветру. Я хотела бы притвориться, что не замечаю его мышц, но это очень сложно, когда закатное солнце придаёт коже Гейба необычное сияние.
— Твоя футболка сухая, — говорит Эллиот, подходя к столику.
— Похоже, полиция нравов официально закрывает вечеринку, — говорит Гейб, надувшись, хотя по его виду кажется, что он испытывает облегчение. Он обменивается номерами телефонов с девушками, пока Эллиот читает книгу, а Чарли распаковывает леденец размером с голову.
— Хочешь лизнуть? — Чарли опирается на моё плечо, суёт свой радужный леденец мне в лицо. Я качаю головой. Он прижимает липкую конфету к моим губам. — Всё нормально. Мне плевать на твои микробы.
Я лижу, потому что это вызывает улыбку Чарли. Он скоро умрёт, и наименьшее, что я могу сделать — это съесть кусок его конфеты.
— Наконец-то, — говорит Эллиот, когда подбегает Гейб. — Пойдём, найдём Анну.
Пока мы блуждаем по карнавалу, небо в пурпурных полосах темнеет до цвета глубокой лазури. Мерцают волшебные огоньки, освещающие деревья на окраинах. Китайские фонарики, нанизанные гирляндами над головами, освещают дорожки с ярким светом.
Мой сосед Альфи Баркер подходит к Гейбу.