Остров судьбы
Шрифт:
– Не городи лишнего, Ле Пикар! Нас ждет кровопролитная битва. Всей душой надеюсь, что в Маракайбо ты не бросишь старого друга в беде.
– Чума на тебя, Олоннэ! Я не брошу тебя, даже если придется отправиться в пасть к морскому дьяволу. Ты мне лучше скажи, каково твое мнение об османцах на «Неостановимом»?
– Думается мне, Волкер не станет приглашать на борт кого попало. Я немножечко смог разглядеть те ценности, что имелись у них. Скажу прямо – эти бойцы из Старого Света никогда не бедствовали.
– Понимаешь ли, адмирал, меня иногда беспокоит их тесная связь с ребятами Бланка
– Было дело. Задумка детская, думается мне. Османцы не дают конкретики, а наши парни уже размечтались собственноручно приступить к созданию этого чуда. Ты удивляешься, что они забыли в этих краях? Османцы – такой же пережиток древности, как и орден, который они преследовали. Да и черт с ними. Ежели из этих пороховых мечтаний будет толк – только порадуюсь.
– Поддерживаю каждое твое слово, Франсуа. Видишь ли, я ничего не имею против османцев, решивших надрать задницу Мальтийскому ордену. Только дела эти минули, а османцы не торопятся возвращаться на родину.
– Сто чертей, Пьер! Ты бы лучше занял свою голову мыслями, как нам лучше штурмовать Маракайбо. Выбрось из головы всякую дурь – все по поводу османцев обговорено тысячи раз.
– Верно говоришь. Предлагаю поразмыслить о Маракайбо немедля…
Пьер Ле Пикар. Понятия не имею, когда он успел стать нашему адмиралу «старым другом», но и отвращения владелец бригантины не вызывал. Гром и молния! Я вижу в нем хитреца, не иначе. Не вруна и не подлого афериста, но хитреца. Внимательного, всегда осторожного и проницательного, умеющего поддержать любую компанию, разрядить обстановку и заболтать любую даму. Я хоть и не обладаю блестящим умом и пью как лошадь, но за жизнь повидал многое. Знаю – такой типаж людей наиболее редкий.
Они частенько делают вид, что абсолютно спокойны и расслаблены. А на деле, не иначе, вечно подмечают детали, приглядываются к посторонним, рассчитывают каждый свой ход.
Будь моя воля, я бы пообщался с Пьером по душам. На седьмую чарку портвейна, карамба, я выбью из него все секреты.
А впрочем – черт с ним. Ежели не подведет и не предаст – значит, сообразительный флибустьер всем сойдет только на руку. Для штурма Маракайбо понадобятся не только крепкие руки, но и умы.
***
– Конан! – Олоннэ подозвал переводчика, затерявшегося в темноте пещеры. – Передай нашим проводникам, что это место волшебно. Если таины рады совету от адмирала пиратской флотилии, то вот же он: это место идеально подходит не только для убежища от, как они говорят, ярости богов и Хурагана, но и для крепкого сна. Да утонуть мне в море, если бы я не стал использовать такие хоромы для схрона пищи, оружия и безопасного ночлега!
Черт возьми, кэп был прав. Я ожидал увидеть коридорную пещерку, а никак не зал из грубого камня. Будь на то моя воля, я бы тоже все самое ценное держал здесь, а не снаружи. Одному богу известно, что может угрожать деревушкам, но пещера выглядит защищенно от всего на свете.
Спустя какое-то время мы оставили невероятно огромный пещерный «зал» далеко позади, вышагивая теперь по скромным тоннелям. Индейцы верят, говорит Конан, что эти пещерные каналы
Стало быть, стены разрисовали уж точно не змеи, а таины. И чего за рисуночки? Нептун им судья, но такие каракули нарисует последний оборванец на Тортуге.
Шли мы и шли, редко останавливались. С пещерных сталактитов соблазнительно стекали капли воды, но пить ее никто не решался. Все еще помнили рассказы Ядовитого Джо, команда которого однажды нахлебалась пресной воды в пещерах Антигуа, а потом загнулась от страшных инфекций. Сам чертяк чудом выжил, но до сих пор утверждал, что желудок его мертвецки выжжен.
В конце концов мы пришли туда, где, как планировалось, найдется укромное местечко под все наши ценности.
– Конан, хочу, чтобы ты передал этим четверым проводникам мои слова. В их же интересах не прикасаться до вещиц в наше отсутствие. Мы запомним каждую пылинку, оставленную в этом месте, и в случае чего сожжем этот остров к чертям собачьим. Однако таины должны быть на нашей стороне – мы пойдем карать испанцев! Передай же это немедленно и после спроси, удастся ли загородить ответвление камнями, чтобы если кто и наткнется на него, то не сообразит пробираться дальше. После этого проводникам рекомендую возвращаться обратно без нас. Они свободны.
Вскоре все было готово. Из пленников осталось всего пять испанцев – прочих Олоннэ нещадно убивал каждый раз, завидев, как те перестают держать груз.
Долгонько пришлось разгружать проклятые сундуки, ящики и мешки. А потом адмирал приказал достать пистолеты и вручить их ему. Он убил пленных, и те пали прямо на кладеные ящики и сундуки.
А затем он застрелил всех, кроме Пьера и Смита. Я сделал вид, что умер.
Глава 21. План
Я сделал вид, что все еще в отключке. Просыпаться абсолютно не хотелось. Даже сквозь закрытые веки я ощущал, как вокруг проносятся индейцы в ритуальном танце. И еще эти удары… Что-то похожее на барабан.
— Пить! – нещадно захрипел я, когда наконец пробудился. Горло не просто пересохло от жажды, оно скрежетало изнутри.
– Связь с высшим миром выматывает наши души, – прозвучал спокойный ровный голос сверху. – Но ритуал тишины придает больше, чем забирает.
Я открыл глаза и увидел Котубанама с чаркой в руке. Интерфейс выдал название – «Кашири». Ожидая очередного подвоха, приступил к питью осторожно. И разом осушил чарку! Слабее рома, но при этом вкусный напиток, пробуждающий, кислящий и освежающий.
Что ж, я понимал язык касика, он понимал мой. Выходит, все прошло более чем удачно. Вот только этот сон… Я испугался, что он сейчас рассеется из памяти, как утренний туман. Нужно что-то делать! Перед глазами еще стояли разветвления тоннеля.
Выхватив из рук первого встреченного таина факел, я бросился туда, куда согласно воспоминаниям двигался Олоннэ с отрядом пиратов и индейцев. Пронесся мимо таинов-стражников и нырнул в глубь пещеры.
Свет факела плясал на потолке и стенах. Я выхватывал очертания туннеля, его повороты и изгибы, словно так необходимый для вдоха воздух. Несколько ответвлений, как и в видении. Мое — самое правое.