Освобождение
Шрифт:
Филипп лежит на полу, там, где его положила Айви. Я опускаюсь на колени и глажу его безжизненное тельце.
«Папа? Когда я умру, ты позаботишься о Филиппе? — эхом отдаются у меня в голове слова Изабеллы и, сдерживая подступившие к глазам слёзы, я развязываю верёвку у него на его шее. —- Обещай, что всегда будешь заботиться о Филиппе».
Мои мысли нарушает раздавшийся с улицы крик. Я осторожно подхожу к окну и, прижавшись спиной к стене, смотрю
Я оборачиваюсь на Айви и киваю.
— Поторопись. Тебе придется выйти через заднюю дверь.
Она собирает все наличные и засовывает их в сумочку. Затем закрывает чемодан и, смяв гору брошенной в него одежды, щелкает замками. Мы вместе покидаем квартиру Айви, на цыпочках проходим мимо двери мисс Гарсия, дабы не возбудить ее ненужное любопытство, и выскальзываем через черный ход. Лишь через несколько секунд вдалеке раздается вой сирен.
Я сажаю Айви в машину и бросаю на заднее сиденье ее чемодан. Выехав со стоянки и свернув за угол, я замечаю в зеркале заднего вида вспышку света и вижу, что на место происшествия прибыла полиция.
— Что ты сделала с компьютером, который забрала у Кэлвина?
— Разбила его кувалдой и выбросил в мусорный бак. Мусор забрали рано утром.
— Хорошо. А с медкартой? — я перевожу взгляд с дороги на ее беспокойно мечущиеся на коленях руки. Она нервничает. Ничего удивительного.
— Вернула ее на место вчера утром, перед похоронами mamie. В больнице никогда не узнают, что ее уносили. И куда ты меня везешь?
— В аэропорт.
— Дэймон, остановись. Пожалуйста, остановись. Всего на минутку.
С некоторой неохотой я сворачиваю на пустую парковку кантонского ресторана и выключаю фары, чтобы не привлекать внимания немногочисленных проезжающих мимо машин.
— Послушай, уже поздно. Я очень устала. И не полечу по щелчку в страну, в которой никогда не была. Кроме моего босса и коллеги, у меня практически нет знакомых. И я ни за что на свете не буду проситься к ним пожить. Мне буквально некуда идти. Так что можешь разворачиваться…
— Нет. Ни в коем случае, — я протягиваю руку, чтобы повернуть ключ, но она хватает меня за запястье.
— Пожалуйста. Никто не знает, что мы имеем к нему какое-то отношение. Если полиция меня спросит, я скажу, что очень расстроилась из-за похорон mamie. И обратилась за утешением к своему священнику. У тебя надежное алиби. Кто поверит, что священник как-то связан с его убийством или самоубийством, или что они там себе напридумывают.
— Уже к вечеру все будет в новостях. Люди, которые за тобой охотятся, наверняка это увидят и поймут, кто стоит за убийством. Только они не пойдут в полицию. Они придут непосредственно к первопричине.
— У меня нет выбора. Кроме пары ночей в отеле,
Прикусив внутреннюю сторону щеки, я гляжу на красную дверь ресторана.
Похоже, все в моей жизни так или иначе сводится к церкви. Всякий раз, когда я думаю, что вера мне не нужна, церковь неизменно спасает меня от катастрофы. Появление Айви, несомненно, вызовет у Руиса удивление. А я не могу находится рядом с этой женщиной без того, чтобы мое тело не отзывалось на поток проносящихся у меня в голове грешных образов. Но также, как и она, я не могу придумать, куда бы еще ее отвезти.
Я медленно киваю.
— Я знаю, где ты можешь на какое-то время остановиться.
25.
Айви
Дэймон паркует машину на небольшой стоянке рядом с домом приходского священника и выключает двигатель. Судя потому, что всю дорогу он молчал, ему это не по душе. Полагаю, на него давит и произошедшее с Филиппом, так что, возможно, это не имеет ко мне никакого отношения, но, похоже, последние полчаса изрядно его утомили.
— Послушай, если у тебя из-за этого будут проблемы…
— У меня не будет проблем. Церковь всегда помогала нуждающимся в убежище. Долгое время она была таким пристанищем и для меня.
В доме темно и тихо. Мы выходим из машины, и я следую за Дэймоном по небольшой мощеной дорожке к черному ходу. Он вертит в руках ключи и, найдя нужный, открывает дверь в темный коридор.
— На верхнем этаже живет Руис, — шепчет он. — Чтобы избежать подозрений, я буду спать на диване.
— В долгосрочной перспективе звучит не очень-то удобно.
— Это ненадолго.
Мы минуем тренажерный зал, заполненный штангами и спортивным оборудованием. Пройдя по коридору чуть дальше, Дэймон останавливается перед двумя спальнями.
— Ты что, не можешь спать там?
— Слишком близко.
— Ах, да. Моя греховная похоть может просочиться сквозь стены, и ты всю ночь будешь мастурбировать.
— Айви…, — в его голосе слышится предупреждение, и одного взгляда в его печальные глаза достаточно, чтобы понять, что что-то не так.
— Филипп?
Его брови ползут к переносице, и он отводит глаза.
— Он каждый вечер встречал меня дома. Иногда, когда я работал, мне казалось, что это Изабелла сидит у меня на коленях, — Дэймон откашливается и, войдя в ближайшую ко мне комнату, ставит на пол мой чемодан. — Располагайся.
— Я очень сожалею. О Филиппе. Но он ведь сейчас с Изабеллой. Верно? В вечном раю?
Я говорю осторожно, потому что, несмотря на мое католическое воспитание, такие мысли редко меня утешают. Редко подавляют эгоистичное желание быть рядом с теми, кого я люблю.