От первых слов до первого класса

Гвоздев Александр Николаевич

Говорит, когда я пытаюсь выдернуть большой лопух. Страдательное причастие. *На'дъ апсы'пъть* (осыпать).

*Апсыпа'ицца*. Стряхивает лепестки мака. *С ло'шъдiй* - с лошадью (с "лошадей").

Такой творительный чуть ли не всегда заменяет творительный на -йу (-ью).

*Вон ви'диш: э'т са'мъй до'м-тъ, куда' мы хо'дим зъ письмо'м* -... Это самый дом-то, куда мы ходим за письмом. Увидел, выходя из леса волсовет, куда мы с Симой ходим за почтой. Придаточное с "куда".

(3, 2, 8).

*Пъчиму' нъ гумне' драва'?* - Почему на гумне дрова? Я: "А что же на гумно класть?" Он: *То'къ сало'му* - Только солому. У него вообще очень много убеждений о необходимости

чего-либо в определенных местах. Замечаемые им факты несоответствия этой необходимости и вызывают фразы, выражающие изумление. Фразы эти он начинает с "почему" и "разве". Общие представления или суждения, которым факты нередко противоречат, часто создаются после наблюдения одного-двух случаев. Но характерно представление о существовании всюду определеннных норм. Оно чрезвычайно твердо и, постоянно проявляется при наблюдении: наблюдаемое оценивается с точки зрения соответствующим нормам. *Я мно'гъ зьде'лъю масто'ф’када' вы'ръсту* (Я много сделаю мостов, когда вырасту).

*Жыле'за куплю', привизу'. Привизу' ка'мiнь*. Дня три тому назад я ему рассказывал, как он будет строить железные мосты, и он слушал с увлечением, ибо больше всего интересуется железной дорогой. Сейчас разложил "мост" из щепок во всю скамейку.

(3, 2, 9).

*Э'т штъб бы'лъ пъкраси'вей: с э'тим цвито'чькъм и с ла'ндушкъм* - Это чтоб было покрасивей: с этим цветочком и с ландышком. Рвет цветы, собираясь украшать ими могилу. В лесу ведем разговор о волках. Он, неизвестно кем напуганный, стал бояться их появления. Я, успокаивая, говорю: "Он (волк).

ушел". Он: *Куда'?* Я: "Далеко". Он: *На не'бъ?* Потом прибавляет: *Ево' уби'ли, дъ заки'нули на не'бъ.*

(3, 2, 10).

*Мы фчира' хади'ли в ле'с-тъ, фся'ки вида'ли бало'ты. И пусто'i вида'ли.* Мы накануне были в лесу, и я ему показывал болота, которые называл озерками. Одно было пересохшее. Сейчас он говорит сам с собой. Ходили с ним на рыбную ловлю. Он сидел около дедушки и спрашивал его: *Де'да! Пъчиму'* (почему).

*ты смо'триш?* Когда рыбка забилась в ведре, он сказал: *Ты што' азарьни'чиш?* - Ты что озорничаешь? Потом прибавил: *Ана' хо'чiт в ре'чьку.* Увидев уток, которые бросались за рыбой, сказал: *Ани' ры'пки паку'шъть хо'чют - пръглада'лись* - Они рыбки покушать хотят ("хочут").

– проголодались.

(3, 2, 11).

Спрашивает меня, как бегает лошадь. Я озадачен вопросом и не отвечаю. Он сам: *Вало'дя ка'к бе'гъiт, када' в лаша'тки игра'iт* - Володя как бегает, когда в лошадки играет. Очевидно Володя, загибающий голову и семенящий ногами, кажется идеалом. Прошел дождь, я несу его на руках из лесу, и он говорит тоном благодарности: *Я скажу' ма'ми, штъ ты фсю' даро'гу миня' нёс. Я ему объяснил, что белые деревья - березы. Он указал мне несколько берез, а потом, показывая липы: *А э'т чёрныи - ни бирёски, а де'рiвы.* Этот случай как будто свидетельствует, что у него нет представления о родовых понятиях, в которые входят видовые; однако в других случаях он давал определения, где указывал род и видовую разницу. *Афпъмаби'ль пъ зимле' хо'дит, а ваго'н па ре'льсъм* - Автомобиль по земле ходит, а вагон по рельсам. Говорит, сам с собой разговария о вагонах. Наблюдение, скорее всего, его собственное. *Што' тут даро'гу вы'мiтiли* (вымели)? *А где' со'р?* Видит лесную дорогу, "выметенную" хворостом, который по ней провозили. Вообще всякие необычные вещи привлекают его внимание, и он или ищет объяснения у других, или же пытается найти это объяснение сам. Теперь очень часто, видя что-либо, он делает замечание о причине этого явления. Не сказывается ли здесь "инстинкт познания"? *Даль, даль!* - Дай, дай! Просит у меня яблоко. Я спрашиваю: "Кто так говорит?" Он: *Вало'дя* -

Володя. Значит, отчетливо замечает отличительные особенности Володиного "говора". *В э'тъй* (в этой).

*крава'тки никто' ни бу'дит спа'ть, йиё слама'ют.* Говорит, ложась в кроватку. Потом прибавляет: *Кто'-ни'буть прие'дит, како'й-нибу'ть диту'ньчик ма'лiнькъй.* Вера спрашивает: А ты какой? Он: *Ни о'чiнь бальшо'й, ни о'чiнь ма'лiнькъй.* Может быть, он и слышал такой ответ, но он вполне соответствует его собственному представлению о себе: он никогда не хочет назвать себя большим, а в последнее время отказывается называть и маленьким. *Вало'дя ни баи'ццъ ма'лiнькиъ по'iздъф* (поездов), *те' ни баи'ццъ, кото'рыи ни то'пют*. Как он мог узнать, неизвестно. При повторениях была форма *пъиздо'ф* и родительный единственного числа *пъизда'* (по'езда').

Подвижное ударение усваивается с трудом.

(3, 2, 12).

*Не'т, рука'ми ни атво'риш, а нага'ми атво'риш: кре'пкъ вiть я зътвари'л* (...крепко ведь я затворил).

Закрыл дверь в баню и бьет ногой, а Вера ему советует рукой. Перед этим он отворил ударами ноги. *Э'т ни до'щ* (не дождь).

* Э'тъ де'рiва шуми'т. Шумит' ве'тiр.* Выбегает из бани, а начинается дождик, и Вера говорит: "Не ходи - дождь!" О шуме она ничего не сказала, а он старается объяснить его другими причинами. *Нърису'й* (нарисуй).

*мне Же'нiчьку, а то у миня' Же'нiчька куда'-тъ прапа'л* Он куда-то затерял рисунок "Женечка в лесу". Там была нарисована еще мама и несколько грибов. Кстати, он спрашивает: *Ани'што' их ни сарва'ли, грипки'-тъ?* Рядом две правильно употребленные формы винительного падежа: 1).

сходная с родительным - их; 2).

с именительным (грипки').

*Што' кни'жку но'ву суда' ни взяли? Де'душка пъсматре'л ба* (посмотрел бы).

Не в первый раз вспоминает о книжках, когда рассказывают сказки. *Како'й быва'ит сьне'к* (снег)? *Ис пушка'? Ка'к он зьде'лън* (сделан).

*ис пушка'?* Бросает подряд эти вопросы, когда вспоминает о зиме и снеге.

(3, 3, 12).

С 29 июля дневник не вел, так уезжал из Сивини в Пензу и Москву. *Катле'тъ са'ми де'лъiм. Нъ база'ри катле'тъ ни прълаю'т - мя'с* (мясо).

*адно'* - Котлеты сами делаем. На базаре котлеты не продают мясо одно. Объясняет бабушке Рае. *Э'ту па'лку фь Пе'нзу ни вазьмём, а то' и в ваго'н-тъ ни пу'сьтют с э'ткъй каря'гъй* (...не пустят с этакой корягой).

*И в зилёнъй ни пу'сьтют.* Нашел большую палку у речки и рассуждает о ней. Перед отъездом я учил его понимать "три". Оказывается, он не забыл этого. Я несколько раз на разных предметах испытывал его, и количества "один", "два", "три" он всегда называл верно. Теперь у него появилась новая манера неестественного произношения. Он проявляется уже не только с смягчении язычных согласных и в замене шипящих соответствующими свистящими. Еще он начал смягчать и губные, а л и р, твердые и мягкие, заменяет через йот (й), чего в его собственном "говоре" никогда не было. Намеренность такого произношения не вызывает никакого сомнения, так как, как только скажешь ему "Говори как следует", так он произносит все эти звуки вполне правильно.

(3, 3, 13).

*Када'по'iст пае'дит, я пъд мишо'к* (под мешок).

*спря'чюсь.* Говорит на вокзале в Инсаре, без всякого действительного страха, явно сочиняя.

(3, 3, 15).

Пенза. *Када' бу'дiм катле'ту де'лъть* (делать), *эту карто'шку туда' жъ ф катле'ту пало'жъм* (положим).

Чистит картошку, о ней и говорит. *Мам! У миня' кък кары'ццъ ста'ла. Крава'ткъ-тъ* - У меня как корытце стала. Кроватка-то. Улегся в свою кроватку (в Сивини спал на одеяле, которое не приминалось).