Отголосок

Блэр Э. К.

Хватаясь за стволы деревьев, я стараюсь изо всех сил поддерживать равновесие, пока спускаюсь, но затем я замечаю краем глаза, что джип останавливается, и я, затопленная чувством паники, со всех ног бегу к своей машине. Когда я поворачиваю голову назад, пытаясь присесть, чтобы пробраться под массивной веткой дерева, которая очень низко нависает над землей, я спотыкаюсь. Мой ботинок цепляется за кусок льда, что покрыт снегом, и я теряю равновесие. Пытаясь сделать большой шаг, чтобы восстановить ускользающее от меня равновесие, я практически проезжаю пару

шагов, сильно поскальзываясь, затем падаю на землю, ударяясь животом. Мои ладони саднят от боли, когда я пытаюсь хоть как—то остановить свое падение или сделать его менее болезненным.

Не желая быть пойманной за проникновение на частную территорию, я пытаюсь сделать все возможное, чтобы подняться на ноги.

– Эй, - кричит мне мужчина, но мое колотящееся сердце заглушает все крики, потому что его громкий стук раздается в моих ушах.

Я замедляю свой шаг и останавливаюсь, проклиная себя за то, что повела себя настолько глупо. В тот момент, когда я поворачиваюсь к нему лицом, дверь машины открывается, и когда мужчина выходит, мои легкие наполняются до предела кислородом. В один момент все, над чем я так упорно трудилась, чтобы поддержать себя на плаву, исчезает, наряду с болью, я резко вскидываю руки и прикрываю ладонями рот, поглощенная чрезмерным восторгом и шоком от происходящего.

О, боже мой.

Смятение, страх и беспокойство растекается по венам.

Все буквально останавливается.

Время замирает.

Я не могу двигаться, не могу моргать, не могу дышать.

Я рассматриваю его фигуру, пока секунды пробегают между нами.

Это нереально. Ты слишком долго просидела на холоде. Ты расстроена, и у тебя галлюцинации, Элизабет. Это нереально.

Но он двигается.

Он жив! О спасибо Боже, он жив... но как?

Что—то похожее на крик срывается с моих губ. Я не могу остановить улыбку, которая расцветает на моих губах, которые спрятаны за моими руками, и я готова бежать за ним. Он жив и стоит на земле, а не похоронен глубоко под ней, как я думала. Он невредим и прекрасен, и мне нужно укрыть его своим теплом, так же, как и чтобы он накрыл меня своим. Чтобы излечить эти страдания, которые вгрызлись в мою плоть, прямиком в каждую клеточку моего тела.

Я делаю вдох, когда он делает шаг от своего внедорожника.

– Что, мать твою, ты тут делаешь?

Я опускаю руки, определенно ошарашенная его грубым тоном, который убивает надежды, только что возрожденные в моем сердце.

– Ты настоящий?
– спрашиваю я, но мои слова едва слышны под моим тяжелым дыханием. Мой пульс бешено стучит, и я даже не уверена, что то, что я вижу - реальность.

– Ты оставила меня умирать, ты, подлая сука!

– Нет!

Нет!!!

Мои мысли несутся вперед, пытаясь защититься, убрать эту ненависть из его взгляда. Его слова отравляют меня.

– Ты врала!
– его слова выскальзывают так быстро, как и гнев, который

закипает в нем.

– Нет!
– я цепляюсь за это слово, и, кажется, не могу найти никаких других в состоянии шока. Я хочу вновь спросить его, настоящий ли он, но яд, который льется из его рта, пугает меня.

– Ты тварь!

– Нет, погоди! Все было не т...

– А как тогда? А? Расскажи мне, как все было, Нина?
– понимающая улыбка растягивает его губы - злобная улыбка - когда он делает шаг ко мне, но остается слишком далеко, чтобы я могла прикоснуться к нему.
– Или Элизабет? Кто ты, черт тебя подери?

– Я не знаю, - бормочу я пристыженно и продолжаю: - Я не знаю, кто я. Я очень давно не была собой.
– Мои слова подобно ножу вырезают по кусочку моей плоти. Становится дико больно, когда я произношу признание.
– Единственное, что я знаю, что я твоя.

– Скажи еще мне, что я не был твоей игрушкой!

– Этого никогда не должно было произойти. Деклан. Пожалуйста...

– Что именно? Что ты превратила меня в убийцу? Разве не таков был твой план?

– Я люблю тебя. Пожалуйста. Ты должен понять, - молю я.

Через три быстрых шага его руки на мне, сжимают мои плечи, разворачивая меня по кругу, словно я ничего не вешу, яростно впечатывая меня в дверь его машины.

Я могу чувствовать его запах, и внезапно, больше нет боли. Его пальцы впиваются в мою плоть, мгновенно оставляя синяки, и это ощущается как поцелуи на моей коже. Он дергает меня ближе к себе, прежде чем снова ударяет о машину, шипя сквозь стиснутые зубы:

– Ты больная сука. Ничего кроме уличной шлюхи.
– Он делает глубокий вдох, и затем добавляет: - Это верно. Я все знаю о тебе и об этом мудаке, который был с тобой.

– Это не должно было закончиться так, - говорю я убедительно.
– Я влюбилась в тебя.

– Закончится как? А?

– Так как это закончилось.

Его руки опускаются с моих плеч, и прежде чем я понимаю это, он оборачивает свою руку вокруг моей шеи, прижимая меня к внедорожнику, и я смакую тепло его тела напротив меня.

– Я убил твоего мужа, - рычит он. Его дыхание опаляет мое лицо.

– Я не хотела этого, - я начинаю задыхаться.

– Чего же ты тогда хотела?

Смотрю в его глаза, они размыты из—за моих слез, которые хлынули, когда я говорю ему:

– Тебя.

– Я должен был убить тебя.

Мои руки хватаются за его запястья, из—за чего он усиливает хватку на моем горле.

– Сделай это.
– Мои слова - предложение искупления.
– Я потеряла все, и из всего этого ты единственный, ради которого я бы отказалась от всего, только ради одного последнего прикосновения.
– Его хватка слабеет, но рука крепко возвращается на место, и когда я смотрю, как наши вдохи объединяются в небольшие клубы пара между нашими губами, реальность обрушивается на меня.