Откровение Блаженного
Шрифт:
Из Нового Завета: «Предаст же брат брата на смерть…»
В церкви я заказал молебен о болящих… во спасение жизни дочери Елены. Ибо силы зла исходят не откуда-то с тайных небес. И менее чем от чужих людей. Древняя мудрость гласит: «Враги человеку домашние его». То есть родные по узам, по крови. Из моих же примитивных наблюдений: у тех родственников, у кого узы скреплены чистосердечными, благими отношениями, миром и ладом, несчастий и трагедий не случается. Жить бы так всем.
Судьба – тайна. Судьба – совокупность добра и зла. Она
Все темное – тут, а там – лучезарно.
Воспарившие познали радость утешения вечного. Ныне завидую им. Долго ли мне еще пребывать во искушении тягчайшем?.. Скорее бы… скорее…
Не ощущать росу, лучи, ветер…
Гляжу… гляжу на воду… Она связует меня с Богом?..
Слеза – солнце…
Слеза – туча…
Слеза…
Своей ранней смертью Алеша спас многих сверстников. В ком-то из них поубавилось бесшабашности, безоглядности, безотчетности: стоит ли в том или ином случае рисковать на авось или лучше пораскинуть умом. Кто-то посчитал, что не надо торопиться покидать родительское гнездо. Кому-то в душу заронился небесный лучик, посланный Всемилостивым, и они поняли: мир безграничен, и жизнь в нем никогда не прекращается. Они, его сверстники, приветно обмениваются со мной взглядами, говорят мне утренние слова, искренне сочувствуют, духовно поддерживают. Я им очень благодарен. Молюсь за них. Потаенно переживаю за дальнейшую их судьбу. Всех их зову сынками.
Иисус Христос, когда, в какие грядущие времена сбудется Твое пророчество о том, что люди «…не будут делать зла и вреда на всей святой горе Моей, ибо земля будет наполнена ведением Господа»?
Плачут матери на Руси. Плач их все громче и надрывнее. Впереди – огонь и лед. Скорбь и пустота.
Бессчетное количество раз мысленно возвращаюсь к роковому дню. Утро… Позвонить бы мне на автовокзал… Как я делал раньше. И могло бы все повернуться по-иному?.. Не сделал того… торопился?.. Нелепая оплошность?.. Как глупо и легко стать несчастным!
По пути Алеша зашел к другу. Я ждал у калитки. Потом резко окликнул… Он послушался… А повременили бы еще…
На автовокзале нечистая сила встреч подсунула кассиршу… И дальше продолжалась цепь странных «случайностей», о коих я поведал в начальных страницах. Почему его не спасли? Тот же водитель грузовика, который безмозгло и зверски «осуществил» погибельный таран?
Те же таксисты-земляки, следовавшие тем же маршрутом в город? Они лишь накоротке притормаживали у места автокатастрофы и… мчались дальше: для них дороже собственный заработок, чем чья-то человеческая жизнь.
Думаю о том… Ведь происходили же такие чудеса, когда замерзшие в тепле оживали. Почему судмедэксперт поспешно схватился за палаческий нож?! Мои соображения также читателю известны. Лаконично повторю: дабы скрыть преступление.
Но время идет. И возмездие уже вершится. Оно от Бога. Один из тех, кто повинен в гибели Алеши, до белой горячки упившись алкоголем, без оглядки сбежал за кордон. Второй… Его сын попал в большую беду. Про остальных я не ведаю – живут далеко. Но и им, рано или поздно, придется держать ответ за содеянное зло. Как бы они ни ухищрялись, ни изворачивались, ни прятались, ни забивались в щели. Божья карающая Десница достанет. Правый суд свершится.
Бессовестное государство отмежевалось от главной обязанности: помогать стать на ноги подрастающему поколению. Родители сами как могут тянутся из последних сил… Но вот их дети мало-мальски повзрослели, окрепли. Как тут же хищнически незамедлительно присваивают их «властные структуры» и ради личных (в большей степени!) материальных интересов посылают юношей в огонь и воду, ничуть не волнуясь за сохранность их здоровья и в целом жизни. …Ад не кончается.
Однажды я ехал на велосипеде. На повороте не сбавил скорость. Упал…. Дома окровавленное колено мне перевязывал Алеша, сосредоточенно, усердно… будто обрабатывал свою рану… Потом на этой же, левой ноге была у него травма колена…
Порой мне кажется, что это я сам погиб…
Хоронили незнакомого человека. Какая-то женщина «подарила» моей жене глубокую тарелку… чашу горечи, которую нам предстояло испить?!
…Сын лежал в гробу в моем костюме. Его же – остался в Волгограде. Мне в нем лечь…
Мать моя, ты взирала с Небес на то, как твой сын хоронил своего сына. Ты плакала. Твои слезы превращались в снежинки. Они падали на лицо Алеши. Обронялись в мое сердце. И – не таяли.
Окрестные места. Дом. Вещи… Всё, всё о нем тоскует. Молчаливо. Долго. Болезненно.
Мимо слуха пропускаю кем-то сказанное: «Он был…»
Когда кто-то начинает хвалить его, у меня каменеет сердце…
Я уронил на пол ручку. Нагнулся… Он… младенец… Ползет на четвереньках ко мне… улыбается… пялит глазки… чтобы взял его на руки… …Теперь он никуда не уезжает. Рядом. Каждую минуту. Каждую секунду. Вечно.
Девушка принесла цветы: – Алеше…
На его могилке ромашки, кустики травы. Я не стал их убирать, всё ему веселее…
Храм. Я зажег свечу. Служительница:
– Хорошо ему там – огонек горит ровно!
Мы не расстались
Я хронически несчастлив. Довольствуюсь осколками жизни. Не на белый свет взираю, а во тьму души своей. К боли душевной прибавилась боль физическая.