Открыватели дорог
Шрифт:
«Все мы согласны, что ваша теория безумна. Вопрос, который нас разделяет, состоит в том, достаточно ли она безумна, чтобы иметь шансы быть истинной. По-моему, она недостаточно безумна для этого».
Конечно, это не значит, будто Иван Александрович или сам Нильс Бор считают физику профессией фантазеров. Просто пришло время, когда для объяснения процессов, происходящих внутри атомного ядра, прежние представления о физических законах не подходят. Тем более необходимо найти новые законы. И тут без ломки старых представлений и понятий не обойдешься. И еще вопрос, достаточно ли «безумен» сам Иван Александрович, чтобы понять и принять те крохи истины, которые добывают в своих
— И что же? — поинтересовался директор. — Пригласил?
Да, в догадливости Ивану Александровичу не откажешь. Алексей не успел ответить. Иван Александрович добродушно сказал:
— Значит, там и поговорим…
— А есть новости, Иван Александрович? — осторожно спросил Горячев.
— Приближаются. Перед визитом к Михаилу Борисовичу просмотрите последний номер «Physical Review». Я послал его вам час назад.
И точно, в прихожей щелкнула металлическая задвижка над прорезью в двери с надписью «Почта» и на пол упало что-то тяжелое. Алексей знал: американские журналы делаются на мелованной бумаге и весят килограммы. Прощай, отдых!
— Спасибо, уже принесли.
— Не обязательно вздыхать так горько. Я заложил нужную страницу!
Да, в точности академику тоже не откажешь! Алексей снова прошлепал в переднюю и поднял с пола тщательно увязанный увесистый сверток. Распаковав журнал, он увидел не только закладку, но еще и пометку на обложке: «А. Ф. Гор. Пр. 147».
Можно было бы еще поваляться в постели, но статьи физиков пишутся в основном на языке цифр, а формулы лучше проверять за столом. Статья, отмеченная академиком, принадлежала перу американского физика Ф. Моргана и умещалась на двух страничках, но формулы в ней занимали больше места, чем текст. Поневоле пришлось одеться, а затем приготовить холостяцкий завтрак — кофе и сосиски. Алексей тут же, на пластиковом кухонном столике, положил свои нехитрые вычислительные инструменты: авторучку, бумагу, логарифмическую линейку… А на третьем абзаце забыл о завтраке. Произошло именно то, о чем так сердито говорил Ярослав, когда их заставили раз за разом проверять отлично удавшийся эксперимент: «Идеи носятся в воздухе и передаются на расстояние не только по радио! Пока нас тут заставляют снова и снова доказывать уже доказанное, кто поручится, что другой физик не наткнется на нашу идею?»
И вот это случилось: известный американский физик писал именно об открытых Алексеем новых частицах — ро-мезонах. А самое печальное заключалось в том, что итоги долгих и кропотливых исследований Алексея Горячева и Ярослава Чудакова были опубликованы только на ротапринте и читали их, может быть, десятки человек. А статью Ф. Моргана сейчас читают тысячи физиков…
У Алексея тряслись руки, когда он набирал номер телефона Чудакова.
— Ярослав, зайди ко мне как можно быстрее!
— Если я попытаюсь открыть дверь, Аннушка прикует меня цепью к дивану.
— Скажи Анне, что ты идешь не на свидание, а на похороны.
Наверно, не сами слова, а тон, каким говорил Алексей, нарушил веселое настроение Ярослава. Он резко спросил:
— Что случилось?
— О нашем открытии опубликована статья в американском журнале. Только открытие сделал Морган.
— Журнал у тебя?
— Да, можешь получить полную информацию! — не удержался, чтобы не уязвить друга, Алексей.
— Куда уж полнее! — сердито сказал Чудаков. — Сейчас приду!
Ну что ж, подождем три минуты. Идти Ярославу недалеко, со второго этажа соседнего подъезда…
Другой вопрос: может ли он чем-нибудь помочь Алексею?
И еще вопрос: а как отнесется сам товарищ Гиреев к тому, что так опоздал со своей хвалебной статьей? И кто во всем этом виноват?
2. ЗА ПРОМАХИ СЛЕДУЕТ НАКАЗЫВАТЬ
Иван Александрович Гиреев сидел один в домашнем своем кабинете и рассеянно барабанил пальцами по полированному столу. Развернутая газета лежала перед ним, и он, чуть-чуть отстраняясь по дальнозоркости, перечитывал отдельные абзацы статьи. Кое-что теперь, после ознакомления с работой Ф. Моргана, в его собственной статье выглядело упрощенно, бездоказательно, а главное, все запоздало: и дифирамбы молодым физикам, и описание открытия, сделанного этими молодыми людьми.
Ах, если бы он послушался редактора научного отдела газеты и написал статью хоть месяц назад! А он все отнекивался, ссылался на какие-то причины, однако ж написал! Значит, мог сделать это и не ссылаясь на неясные причины, а главное, без задержки!
Он мучительно поморщился, представляя лицо Горячева, когда тому пришлось чуть ли не через пять минут после панегирика его таланту читать сочинение Ф. Моргана. Вот уж действительно: «Бедному жениться — и ночь коротка!» А ведь эти ребятишки заслуживают куда большего, нежели куцая похвала в газетной статье, да еще если вслед за похвалой следует холодный душ из-за Атлантики! И работа их с ро-мезонами еще недостаточно оценена. Трудно сказать, что помешало Горячеву сразу поднять открытие на щит, но, по-видимому, кроме заметки, напечатанной на ротапринте, никаких реальных шагов к пропаганде открытия сделано не было.
Редактор научного отдела газеты тоже хорош! Подковырнул Ивана Александровича замечанием, где же, мол, ваши молодые таланты, а когда Иван Александрович разгорячился и принялся доказывать, что физика вообще наука молодых, вдруг заметил: «Однако ж вы их не очень выдвигаете!» И позже еще несколько раз названивал по телефону, а как-то даже язвительно пропел в трубку с ехидной хрипотцой: «Молодым везде у нас дорога, старикам везде у нас почет!» После этого Иван Александрович сдался и написал требуемую статью, а редактор еще неделю проманежил ее в разнообразных согласовательных инстанциях…
Между тем Иван Александрович уже видел практический путь применения новооткрытых частиц. Теоретическая физика обычно заглядывает в такие глубины вещества, где трудно предвидеть будущее того или иного открытия: может быть, оно тут же будет отринуто, а через какое-то время ляжет в основание стройной теории нового познания материальных изменений вещества. А может быть, его все признают и долго станут строить ложные теории на ложном фундаменте… Но то, что сделал Горячев, несомненно, победа. Если ро-мезоны нечто вроде цементирующих частиц, связывающих другие частицы ядра, то при бомбардировке ро-мезонами атомов металла можно было бы добиться такого изменения атомной структуры, когда прочность металла увеличилась бы в десятки и сотни раз. А именно таково последнее задание Академии наук, врученное некоторым научно-исследовательским институтам. Речь в нем идет по меньшей мере о металлах, из которых будут строиться космические корабли. Так, во всяком случае, прочитал это задание Иван Александрович. И именно корабли, а не просто спутники. И не одноместные, на каком взлетел недавно Юрий Гагарин, а крупные, пригодные, если понадобится, и для полета на Луну.
Ф. Морган, кажется, еще не сообразил практического значения своего открытия. Впрочем, если он даже о чем-то и подумал, то не обязательно станет делиться своими мыслями со всем миром. Там развитие науки зависит еще и от того, что именно в ы г о д н о разгласить ф и р м е. Морган принадлежит фирме «Дженерал электрик», а там в основном интересуются электрической сверхпроводимостью металлов.
Но почему же такое важное открытие так долго дожидалось общего признания? Неужели Горячев и Чудаков ничего не увидели за своим экспериментом?