Отражение
Шрифт:
— Голоден?
Хибари кивнул, но, когда она потянула его в столовую, притормозил, перехватывая ее руку и утягивая наверх.
— Что, опять? — изумилась Хром, взбегая за ним по лестнице. Такая любвеобильность с его стороны не переставала ее удивлять, и она с удовольствием шла на поводу его желаний. Потому что это было и ее желанием тоже. — Остынет же…
— Главное, что у меня горит, — неуместно пошутил Кея и призадумался, перестав поспешно расстегивать пуговицы на своей рубашке. Хром рассмеялась, помогая ему разобраться с непослушными
— Не все сразу, Кея, — лукаво произнесла она, зачарованно проводя ладонью по его обнаженной груди, на которой бледно просвечивал косой шрам. — Шутить ты еще научишься.
Спустя полчаса они лежали, усталые, на своей новой кровати, еще даже не заправленной постельным бельем, и молча смотрели друг на друга.
С балкона дул легкий ночной ветерок, колыхающий тонкие занавески и охлаждающий разгоряченные тела, и с улицы слышался глухой стук бамбукового водосборника, действующего словно пара таблеток снотворного.
Хром никак не могла отдышаться, глядя в ясные, непроницаемые глаза Хибари, а он гладил ее по взмокшим волосам, рассыпавшимся по подушке. Он выглядел так спокойно, словно они все это время просто спокойно пролежали рядышком, не предпринимая никаких телодвижений. Он, кажется, даже толком не вспотел.
— Когда тебе нельзя будет заниматься сексом? — вдруг спросил он без тени смущения. Хром едва не подавилась воздухом и покраснела.
— Н-не знаю… когда срок будет совсем большим, наверное.
Хибари ничего не ответил, лишь задумчиво наморщил лоб, видимо, вспоминая, на каком месяце у Мей вырос огромный живот. Хром порой сама себя изводила мыслями о том, что он мог скучать о ней или сравнивать их. И, хотя с ее стороны подобные мысли казались весьма кощунственными по отношению к погибшей подруге, она никак не могла от них избавиться. Был ли Кея так же страстен к своей бывшей жене? Проявлял ли к ней такую же заботу, когда она была в положении? Пока все указывало на то, что нет, но, кто знает, как все происходило внутри семьи. Мей была слишком скромна, чтобы откровенничать, да и Кея никогда не распространялся о своей личной жизни.
— Думаешь о моей жизни до тебя? — словно прочитав ее мысли, спросил Хибари, и Хром вздрогнула, удивившись его проницательности. Он насмешливо усмехнулся, переворачиваясь на спину. — У тебя на лице все написано.
— О… хм… вот как. — Она нащупала на полу покрывало, сбившееся с голого матраса, и накрыла им себя и Кею, который тут же, стоило ей коснуться его, притянул ее к себе. Хром прислонилась к его груди, обнимая, и закрыла глаза, прислушиваясь к ровному биению его сердца. Никогда прежде она не думала, что может быть так упоительно счастлива.
— Я поговорю завтра с Катсу, — сказал Хибари, и Хром не сдержала улыбки, пусть он ее и не видел.
— Молодец. Это правильное решение.
— Я хочу, чтобы ты знала, что я прислушиваюсь к твоим словам, — нехотя произнес он.
— То есть, ты это делаешь только потому, что я настояла?
Хибари неопределенно хмыкнул. Ладно, даже если она и угадала, это все равно неплохой шаг вперед. Пусть из-под палки, но, может, так им удастся помириться.
— Я люблю тебя, ты знаешь? — весело спросила она, поднимая голову. Хибари скосил на нее глаза, прижимая к себе сильнее.
— Знаю. Я… — он замолк и сердито засопел. Какие-то слова ему давались с трудом, и Хром давить на него не собиралась.
— Т-ш-ш… — прижала она к его губам палец. — Расслабься, я не требую от тебя сиюминутного признания. Но когда-нибудь ты должен мне сказать это. Договорились? — она подняла мизинец. Хибари недоуменно взглянул на него и неуверенно поднял свой. Хром зацепилась за него пальцем и улыбнулась. — Вот и ладушки. Ловлю тебя на слове.
Кея снова посмотрел теперь уже на свой палец и озадаченно опустил руку, не понимая странного ритуала. Хром, захихикав, перекатилась на постель, отворачиваясь от него, и прижалась спиной к его боку.
— Хром… — позвал ее Кея чуть позже, но она не ответила, видимо заснув. Хибари обнял ее, осторожно просовывая под ее голову руку, и вскоре тоже провалился в беспокойный мрачный сон.
Его окружал плотный туман, в котором каждое движение давалось вязко, словно в патоке, и на уши давила звенящая тишина. Он бродил вслепую, шаря руками по сторонам, и не мог даже зажечь пламя. Его не покидало острое ощущение тревоги.
В какой-то момент он услышал далекий голос, смутно знакомый, и, прислушавшись, понял, что его зовет Хром. Хибари подналег, двинувшись в сторону голоса, но словно шел на одном месте, выбиваясь из сил. Ему хотелось окликнуть ее, но слова застревали в самом горле, даже в сдавленном хрипе не выходя наружу.
Он сделал очередной тяжелый шаг, и вдруг буквально провалился вперед из-за неожиданной наступившей легкости. Он упал в густую мягкую траву, сладко пахнущую цветами и медом, и перевернулся на спину, раскидывая в стороны руки. Кошмарный сон стал еще более кошмарным: это место он знал наизусть, столько раз просыпался от него в холодном поту. На его лицо упала тень, и Кея обреченно поднял глаза, ожидая увидеть насмешливо улыбающегося Мукуро, но вместе него вдруг увидел Хром. Он подорвался с места, настороженно присаживаясь на колено, и уставился на человека, которого меньше всего надеялся здесь встретить.
Легкий свежий ветерок трепетал подол ее коротенького белоснежного платьица и короткие волос, едва достающие до плеч. Хром во сне была совсем еще юной — такой, какой он встретил ее впервые, когда ему было всего шестнадцать, а ей не было и четырнадцати.
Хром улыбнулась ему, наклоняясь, и ласково провела пальцами по его лицу.
— Прости… — прошептала она, и из ее глаза, неприкрытого длинной челкой, покатились слезы.
Хибари протянул руку, чтобы коснуться ее, и проснулся.
Постель рядом с ним пустовала, и он, вскочив, быстро оделся.