Отражение
Шрифт:
Степан, заметив ее угнетенное состояние, вспылил.
— Даже если что-то и случится, то только со мной! И вообще, пока что я не вижу никакого повода к тому, чтобы подписывать капитуляцию с твоими нервными болезнями. Я тебе честно скажу, Оленька, есть тут одно дело, из-за которого, возможно, и начался сыр-бор, но его подоплеки я пока не знаю. Одно могу тебе обещать твердо. С тобой и Андрюшей ничего произойти не может! Я принял все необходимые меры. Дошло до того, что заручился у всех местных авторитетов, которым раньше никогда не кланялся. Если кто-то и играет против нас, то это гастролеры.
Да какая разница — гастролеры, местные или инопланетяне!
Еще через день Андрюшка вернулся из школы с заговорщическим видом
— Мама, у меня для тебя есть дело.
— Что?
—Тут один дядя попросил передать тебе письмо.
— Какой дядя? Какое письмо?
— Он в школе ко мне подошел...
Внутри что-то оборвалось, тело стало ватным. Гадюка снова выползла из своей норы и показала жало. Не понимая, что делает, Ольга стала торопливо ощупывать сына — цел ли, словно он только что попал в автокатастрофу или упал с большой высоты.
Тот же серьезно смотрел на мать и вдруг спросил:
— А этот дядя твой любовник? Я в кино видел...
— Почему ты так решил?
— Он сказал, чтобы я папе ничего не говорил.
На этот раз был обычный почтовый конверт, к тому же неподписанный. Внутри — один лист с печатным текстом, вышедшим из чрева матричного принтера, коих в городе были тысячи.
«Уважаемая Ольга Максимовна, — начиналось послание. — Весьма жаль, что Вашему мужу стало известно о нашей первой депеше. Мы надеялись, что вы как самостоятельная, так и разумная женщина. Наша фирма располагает очень интересными материалами о брате Вашего мужа, но нашей целью вовсе не являлось нанесение какого-либо ущерба, включая моральный, Вам и Вашей семье. Хотя, при определенных обстоятельствах, данные на Семена Андреевича поступят к заинтересованным лицам. Мы просто рассчитывали на сотрудничество. И на то, что вы имеете определенное влияние на Семена Андреевича. Суть же данного дела довольно проста.
Семен Андреевич сотоварищи является в данный момент крупным должником нескольких финансовых структур. И хотя Ваш муж опрометчиво считает, что он из своего кармана погасил этот долг, речь давно уже идет о закрытии предприятия и передаче его со всеми фондами и землей международному консорциуму «IWC», о чем проведены необходимые консультации и переговоры с представителями российского правительства. В данный момент Семен Андреевич незаконно удерживает территории интересующего нас объекта, спекулируя на интересах местного населения, которому мы гарантируем переселение в любые города России на выгодных условиях. Ваш же муж пытается обозначить в этом деле собственный интерес, затрудняя работу наших представителей.
Именно поэтому мы обратились к вам, Ольга Максимовна, рассчитывая на то, что Вы можете оказать влияние на обоих Рогозиных, которые, как мы знаем, даже между собой не могут наладить нормальных родственных отношений. Вместе с Вами нам удастся избежать многих непредсказуемых и неприятных последствий в случае силового решения этого чисто коммерческого конфликта.
При этом мы, со своей стороны, гарантируем фирме Вашего супруга достаточную компенсацию, сумму которой мы можем оговорить на специальной встрече».
И в конце отдельной строкой вместо «до свидания»: «У Вас очень смышленый сын. Очень похож на братьев».
Прочитав письмо, Степан надолго ушел в себя. Закрылся в кабинете и весь вечер пил. Он никогда не напивался, но мог часами в раздумьях тянуть один и тот же бокал коньяка. Ольга в такие часы ему не мешала. К утру он объявил свое решение.
Ольга как раз собирала Андрейку в школу.
— В школу он сегодня не пойдет. Собирайтесь, вы уезжаете.
— Степа, но Андрею нужно ходить в школу... Кончается учебный год, — это было больше напоминание, чем возражение.
— Я знаю, Оля. Надеюсь, это ненадолго. Может быть, это будут недельные, максимум двухнедельные каникулы. По крайней мере, мне нужно время, чтобы, не опасаясь удара в тыл, выяснить все до конца. Мне нужно время...
—
— Да. Но это позже. Сначала я хочу, чтобы вы оказались в безопасном месте, о котором будут знать как можно меньше людей. — Степан обнял Ольгу. — Знаешь, у меня иногда возникает убежденность, что Семен и его появления в моей жизни приносят мне только неприятности.
5
— А, может, это мы приносим ему неприятности, даже беды... — этого Ольга в слух не сказала. Об этом она раздумывала в здании аэровокзала, ожидая регистрации рейса на Москву.
Рядом, как всегда, суетился Ваня-Супер. В зале ожидания было немноголюдно, хотя уже начался сезон отпусков. Дороги в небе подорожали, и к теплым морям люди добирались поездами, а большинство просто оставались дома или проводили время на дачах.
Для Ольги и Андрюши Степан выбрал тихий островок в Тихом же океане, поближе к экзотике, подальше от новых или любых других русских. Долго наводил справки и, наконец, решился снять на две недели виллу. Из сопровождающих с ними поехал только Ваня, дабы как можно меньше людей знало о их местопребывании, а Суперу Степан доверял полностью, ибо тот был обязан ему жизнью.
Оставив Степана один на один с неизвестной опасностью, Ольга впала в какое-то полусонное состояние. Ее сознанию хотелось сузить мир до размеров небольшого кокона, плотно защищающего пространство вокруг нее и сына. Хотелось, чтобы как можно меньше людей прикасались к нему, не пытались ее окликнуть или втянуть в какие-то свои — суетливые или малозначительные дела. Она настроилась ждать. Ждать лучшего и даже не возвращения на круги своя, а того, что называется обычной семейной жизнью: в стороне от политики, уличной стрельбы и бесконечной погони за деньгами. И из ожидания этого вычеркнула всех и вся. Не поддавался только Семен. Он так и шел по аллее где-то прямо внутри нее под руку с красивой девушкой. Да и пусть бы шел! Но почему ей вдруг показалось, что она завидует ему? Наивности и простоте, что ли? Да так уж ли он прост? А как бы все повернулось, если бы она все-таки стала его женой?.. Вспомнились слова Татьяны Васильевны: «Степану ты, Оленька, нужнее, но то, что мы называем женской душой, останется у Семена...» Чья душа у него останется? В чем отличие мужской души от женской? Все-то Татьяна Васильевна притчами да загадками говорила, а нужного так и не сказала. Да и сама она до конца своих дней разрывалась между такими разными сыновьями. В первые годы их совместной жизни со Степаном и Ольге хотелось разделить себя на две равноценные части, чтобы наделить в равной степени обоих. Улыбалась своим фантазиям, но что-то в ней действительно еще долго тянулось к Семену, и только с рождением Андрюши она окончательно спустилась с неба на землю. Семья стала всем смыслом ее жизни. Все остальное она просто не принимала в себя. Но все же какое-то равновесие в огромной паутине людских судеб они нарушили. И не Семен приносит им несчастья, а посланная ими же волна ударилась о какие-то поставленные свыше скалы и покатилась обратно.
А уж Промысл не переиграешь.
— Милая-счастливая, добавь немного...
— Что? — не сразу смогла посмотреть из себя наружу.
— Добавь, сколько не жалко!
Перед ней стояли две женщины. Будущее обеих просматривалось через дно стакана, наполненного паршивой водкой и лишенной всякого смысла жизнью. Правда, у одной еще угадывалось прошлое: даже ее замызганные вещи были когда-то дорогими и модными, а в лице читалось усталое благородство, грусть и полное смирение перед обстоятельствами. Пожалуй, дать ей немного воли, она смогла бы еще вернуть себе былую красоту и шарм, остатки которых свисали грязными локонами, были заляпаны синевой под глазами и тысячей невыслушанных кем-то слов застряли в растрескавшихся губах. Вторая же была бичевкой со стажем, она и была просительницей. Заметив интерес к своей напарнице, она не преминула сообщить: