Отрекшаяся
Шрифт:
— Отныне для охоты на пороховых магов мы будем использовать только их. — Никслаус посмотрел Эрике в глаза. — Больше никакого риска, что пороховой маг переиграет нас за счет своего отвратительного колдовства.
— Звучит потрясающе. — Эрике хотелось плюнуть ему в лицо.
— Возможно, я смогу заказать одно и для вас, миледи. Тогда и вы познаете радость стрельбы.
Эрика закрыла лицо, будто смутившись.
— Вы слишком добры.
— Это меньшее, что я могу. А теперь, прошу меня извинить, я должен идти к мэру. Он весьма расстроен тем, что я закрыл порт.
С этими словами Никслаус ушел, а Эрика уставилась в свою тарелку. Он вызвал подкрепление. Сколько? Сотню? Тысячу? Как только подкрепление прибудет, они обыщут весь город. Обнаружат Норрин под присмотром Сантиоль, а затем придут за Эрикой.
— Я должна уехать, — сказала она.
Дедушка осторожно постучал вилкой по тарелке.
— О?
— Я вернусь к перевалу через горы и отправлюсь в Будвил. — Это ближайший адроанский город, если путешествовать по земле. Добираться до него больше недели, но у нее нет выбора. — У Никслауса мало людей. Он не уследит за всеми городскими воротами. Если я уеду сейчас, то опережу его до того, как он додумается перекрыть перевалы.
— Полагаю, тебе понадобится моя карета? — спросил дедушка.
— Пожалуйста. — Она наклонилась ближе к нему и широко улыбнулась.
— Ты станешь кошмаром для будущего мужа. Хорошо. Я отправлю с тобой Доминика и Тирела. И конечно, Сантиоль. Себе я оставлю одного человека, а когда закончу дела, найму карету.
Эрика откинулась на спинку стула и несколько секунд смотрела на дедушку. Неужели он не видит? Это почти наверняка ловушка. Никслаус пытается вынудить ее сделать именно это, а когда она сделает, он придет за ней с подкреплением. Впрочем, он не оставил ей выбора. Она может подождать, пока он затянет петлю на ее шее, или сама спрыгнуть с табурета в надежде, что веревка порвется.
— Будь очень осторожна, — добавил дедушка. — Возвращайся живой. Ты же не хочешь, чтобы герцогство унаследовал один из твоих младших братьев, а?
— Конечно нет. Они слишком упрямые. — Эрика подмигнула деду. — Спасибо тебе огромное. Увидимся через несколько месяцев, когда я вернусь.
Норрин сидела одна в маленькой комнатке, приткнувшейся в углу постоялого двора в паре шагов от порта.
Ее мутило от городского запаха грязи и рыбы. Чтобы избавиться от него, хозяин что-то жег в комнате, но это мало помогало. Норрин казалось, что ее вот-вот стошнит. Ее всегда мутило в лодке па. А от запаха рыбы вдвойне. Как она переживет два дня на Адроанском озере?
Сантиоль отправилась купить продукты для их короткого путешествия. Одиночество не пугало Норрин, когда она пряталась в заброшенной конюшне в поместье Леора, но здесь она занервничала. Она никогда не бывала в городе с населением больше нескольких сотен человек. Сантиоль сказала, что в Норпорте живет пятнадцать тысяч.
Пятнадцать тысяч! Большинство знакомых Норрин детей не способны даже представить такое количество. Норрин знает только потому, что ма учила ее цифрам, и все равно…
Она слезла с кровати и, поднявшись на носочки, выглянула в окно. Были видны только грязный переулок и маленький кусочек главной улицы. Мимо проезжали повозки, проходили господа, рабочие таскали грузы из гавани.
Глухо стукнула дверь, заставив Норрин вздрогнуть. Сантиоль быстро шагнула внутрь, закрыв за собой дверь, и неодобрительно посмотрела на Норрин.
— Тебе нельзя подходить к окну. И прикрывай шею шарфом, даже когда ты одна.
— Простите, — пробормотала Норрин.
— Корабль отплывает через два часа. Мы пойдем садиться, чтобы Эрику не увидели с нами.
— Но она все равно будет на той же лодке?
— На корабле. Да, будет. Но тебе нельзя разговаривать с ней во время плавания. Собственно, если ты ее увидишь, то должна притвориться, что вообще ее не знаешь. И я тоже. Понятно?
— Да, мэм.
— Хорошо. Натяни шарф повыше и идем.
Норрин поправила куртку и шарф, чтобы скрыть клеймо, и последовала за Сантиоль по коридору, а затем в общий зал внизу.
— Не иди так близко. Ты наступаешь мне на пятки, — сказала Сантиоль.
Норрин отстала на несколько шагов и постаралась не думать о том, сколько же здесь народу. Когда ты один в лесу, знаешь, кто ты есть. Знаешь, кто враг. Но когда вокруг так много людей…
Она прижала шарф рукой. Чуть соскользнет — и кто-нибудь закричит. Любой здесь выдаст ее за вознаграждение.
Сантиоль шла с важным видом. Никто не задерживал на ней взгляд. Она выглядела очень естественной и беззаботной. Норрин поняла, что она идет с уверенностью человека, который может сразиться одновременно с двумя противниками и выйти победителем. Норрин попробовала изобразить такую же походку и подумала, что годы тренировок и шпага с пистолетом на боку сильно бы упростили дело.
Она потянулась чутьем в поисках пороха и едва не задохнулась от внезапно нахлынувших ощущений. Порох повсюду! У прошедшего мимо мужчины на боку висел заряженный пистолет. У женщины-кучера — пороховой рожок и мушкетон. Через два дома находился небольшой оружейный склад с десятками бочонков пороха.
Рот Норрин заполнился слюной. Неужели это чувствуют все пороховые маги? Как можно находиться в городе, где ощущения просто оглушают? Такое… искушение! Ей казалось, что она может просто потянуться разумом и поджечь все.
Скоро под ногами оказались доски пристани. Чем ближе они подходили к кораблю, тем сильнее билось сердце Норрин. Который из них? Сантиоль сказала, что он называется шхуна.
Сантиоль подняла руку, приветствуя направившегося к ним мужчину. Несмотря на холодный ветер с Адроанского озера, он был без рубахи. Поджарый и крепкий. Его грудь пересекали старые шрамы, а голова была побрита налысо. Он ответил на приветствие Сантиоль.
— Боюсь, сегодня не отплывем, — крикнул моряк, не доходя до них.
— Что ты имеешь в виду?
— Только что сказали, что порт закрыт. Еще не знаю почему. Думаю…
— Ясно, — перебила его Сантиоль. — Спасибо. Мы поедем другой дорогой.
Она взяла Норрин за руку и развернулась к докам.
— Может, завтра откроют. Вы просто подождите.
— Тогда увидимся завтра, — крикнула Сантиоль через плечо.
Норрин почувствовала, как женщина внезапно насторожилась. Она шла почти на цыпочках, словно приготовилась бежать или сражаться. Они быстро покинули доки и почти пятнадцать минут петляли по городским улицам, сворачивая, казалось бы, наугад. Норрин решила, что лучше помолчать.