Отрешенные люди
Шрифт:
— С чего это я у вас пощады просить стану? — не думал сдаваться Зубарев. — Воры вы, и весь мой сказ…
— Не скажи, не скажи, — нехорошо улыбнулся Ванька Каин, — мы у тебя пока ничего не покрали, а лишь добром просим уважить нас, выпить чарку за дружбу и любовь.
— Не стану, — сбросил свою чарку на пол Иван.
— Ах, ты так? — вскочил на ноги Каин и с размаху ударил Зубарева в висок. Тот, опрокинув лавку, повалился, чем вызвал всеобщий смех посетителей кабака, что с интересом давно уже прислушивались к происходящему за их столом.
Иван быстро вскочил на ноги, оглядел всех, встретился глазами с хохочущим Ванькой Каином и, неожиданно наклонившись, схватился за край скамьи, на которой сидел Кувай, резко дернул ее, перевернул того и, легко подняв скамью над головой, кинул ее в середину стола. Зазвенела разбитая посуда, опрокинулся стол, увлекая за собой Каина и Легата, а Зубарев подхватил тем временем тяжелый табурет и опустил его на голову ближнего к нему Кувая, который хрюкнул и без чувств рухнул навзничь.
— Да я тебя сейчас… — рассвирепел Каин, вскакивая с пола, и начал вытаскивать из–за пояса шпагу, но замешкался, и Зубарев с табуреткой в руках, прикрываясь ей как щитом, успел отскочить к входной двери. — Получай, — весьма неумело сделал выпад Каин, и острие шпаги легко вошло в днище табурета, который Зубарев дернул на себя, и вырвал шпагу из рук противника, схватился за рукоять, освободил и теперь стоял перед нападающими, держа в одной руке тяжелый табурет, а в другой — шпагу.
К нему подступал, размахивая клинком, Легат, а Каин кинулся к лежащему без движения Куваю и вынул из ножен его шпагу, и начал угрожающе обходить Зубарева слева, тогда как Легат теснил его к двери.
— Брось шпагу — отпустим, — предложил Каин.
— Знаю я ваше "отпустим", — отвечал Зубарев, пятясь к двери и направляя острие то на одного, то на другого.
— На! — попробовал сделать выпад Каин, но поскользнулся на разлитом вине и растянулся на деревянном полу под дружный смех столпившихся вокруг них посетителей.
— Давай, парень, — послышались крики, — покажи полицаям! Дай им!
Легат бестолково размахивал шпагой, и было видно, что дубиной или кистенем он наверняка владеет лучше. Зубарев без труда отбивал его удары и, сделав ответный укол, даже ранил его в плечо. Каин, скрежеща от злости зубами, поднялся с пола и вновь схватил шпагу, взявши ее двумя руками, словно топор или алебарду, принялся, что есть сил размахивать ей над головой. Но Иван Зубарев умело прикрывался табуретом и шаг за шагом поднимался по ступеням, ведущим из кабака на улицу. Наконец он открыл ногой дверь и выскочил наружу, куда кинулись за ним сыплющий проклятьями и всяческими карами на его голову Ванька Каин и постанывающий от боли Легат. Зашевелился на полу и Кувай, приходя в себя.
Зубарев понимал, что с двумя ему не справиться, и прикидывал, как бы без особых осложнений сбежать от своих преследователей. Догадались о его намерениях и Каин с Легатом, а потому старались подступить к нему ближе, пытаясь взять его в клещи с двух сторон. Но Иван кидался то на одного, то на другого и теснил их, не давая подойти ближе. По улице проехало несколько экипажей, но никто даже не остановился, не замедлил хода, настолько для москвичей были привычны уличные драки. Зубарев стал уже думать: не вскочить ли ему на запятки одного из экипажей, да и скрыться с поля боя, как вдруг очередная карета остановилась невдалеке от него, приоткрылась дверца, и чей–то знакомый голос крикнул:
— Эй, тоболяк, помощь не нужна?
Зубарев с удивлением обернулся, еще не разобрав, кому принадлежал голос, и в этом момент Каин, воспользовавшись его оплошностью, сделал выпад и угодил острием шпаги ему в бедро. Иван ойкнул, выронил табурет и сделал несколько шагов назад, отбивая удары рассвирепевшего Каина и волоча за собой раненую ногу. Но тут рядом с ним возник офицер в кожаной треуголке на голове, со шпагой в руке и, умело фехтуя, принял на себя беспорядочные удары его противников, а затем ловко выбил шпагу из рук Каина, после чего тот кинулся наутек и, чуть отбежав назад, погрозил в их сторону кулаком, прокричал:
— Мы с тобой еще встретимся! Там поглядим, кто кого… — и поспешил скрыться в ближайшем переулке вместе с присоединившимся к нему Легатом.
— Не узнал? — спросил Ивана неожиданный спаситель.
Он пригляделся внимательнее и был весьма удивлен, узнав в сгущающихся сумерках Андрея Кураева.
— Вы? — удивленно спросил он и заскрипел зубами, зажимая ладонью кровоточащую рану.
— Кому же еще быть, как не мне, — со смехом ответил тот, — стало уже добрым правилом с моей стороны выручать вас из всяких заварушек. Что за люди напали на вас? По обличью так самые настоящие воры с большой дороги, а на груди полицейские бляхи, и со шпагами. Таких мне раньше встречать не приходилось.
— Сам не знаю, кто они, — сквозь зубы, морщась, ответил Иван. Познакомился возле Сената с одним из них. Ванькой Каином его зовут.
— Вы, значит, уже и в Сенат приема ожидаете? Лихо. Но чего–то подобного я и ожидал. Признаться, часто вспоминаю наши встречи в Сибири. Мой вам совет: не связывайтесь со всякими проходимцами, а то, не ровен час…
— Вон, еще один, — указал Иван на выбравшегося на улицу Кувая, который держался двумя руками за голову и бессмысленно озирался по сторонам.
— Чем вы его так угостили, что он на ногах едва держится? — спросил со смехом Кураев.
— Табуретом, — ответил Иван смущенно.
— Самое ваше оружие. А фехтованию порекомендовал бы поучиться у француза Лесси в Санкт—Петербурге. Вы, кстати говоря, не собираетесь случаем в северную столицу?
— Да не знаю пока…
— Очень рекомендую. Коль вы добрались из своего Тобольска до Москвы, то до Петербурга рукой подать. Да, а что мы стоим? Вы хотите продолжить выяснение своих отношений с тем бодливым господином?
— Да ну его к черту, — ответил Иван, — мне на Пресню надо, там остановился.
— По–моему, это довольно далеко, — покачал головой Кураев, — а что вы скажете, коль я приглашу вас к себе в гости? Я остановился у весьма почтенных людей и, думается, вам не повредит знакомство с ними. Соглашайтесь, я плохого, как вы могли убедиться, не присоветую.
— Согласен, — кивнул головой Зубарев, — только вот с дыркой в ноге неловко как–то…
— И повод есть, — подавая ему руку, засмеялся Кураев, — Самсон после битвы с филистимлянами. Правда, малая длина ваших волос позволяет усомниться в родстве с героем, но я, со своей стороны, дам о вас самые лестные рекомендации моим хозяевам, приютившим меня в своем доме.