Отряд (Аш - Тайная история - 2)
Шрифт:
Кираса и наплечники мешали Аш пожать плечами, так что она ими только немного пошевелила.
– Он священник. Когда он умирал, я как раз слышала Голоса машины. Я могу только предположить, что его чудом спасла милость Господня и вложила его душу в машину. А, может, был не Господь, может, Дьявол. Для Годфри время течет не так, как для нас. Это больше похоже на Ад, чем на Небеса!
– Странно. Слышать, как говорит человек, вот в этом месте, - Фарис прикоснулась к своему открытому виску.
– Еще одно основание сомневаться. Как я могу верить словам военной машины, если в
Годфри никому не был врагом. Он умер, пытаясь спасти врача, который лечил вашего короля-калифа.
К удивлению Аш, визиготка кивнула:
– Мессир Вальзачи. Он вместе с другими лечит отца, под присмотром кузена Сиснандуса.
Аш щурилась на утреннем солнце. Мороз все крепчал. По земле мело белую снежную крупу, сыплющуюся из редких облаков, собравшихся в северной части неба. Аш перевела разговор.
– Что же все-таки случилось с Леофриком?
Ответа она не ожидала, но Фарис наклонилась вперед и серьезно ответила:
– Он вернулся из Цитадели вовремя и успел спастись в комнате, где находится военная машина.
– Ага. Значит, он был там внизу, когда мы пытались взорвать этот сектор дома.
Визиготка продолжала, как бы не слыша мягкой сардонической усмешки Аш:
– Он был там, когда каменный голем... заговорил. Когда он повторил... слова... других голосов, - она не успела отвести глаза, как Аш успела договорить за нее:
– ...что другие голоса сказали тебе.
– Я не дура, - резко ответила Фарис.
– Если бы кузен Сиснандус считал, что слова отца свидетельствуют о расстройстве ума, он все равно не сказал бы этого королю-калифу, чтобы не лишать Дом Леофрика оставшегося у него политического влияния. Это я знаю. Но я знаю еще и то, что отец действительно болен. Они нашли его на следующий день среди пирамид, под Господним Огнем, а кругом были мертвые рабы. В разорванных одеждах. Он голыми руками раскапывал стену гробницы.
При мысли об этих руках, которые исследовали ее тело стальными хирургическими инструментами, а теперь ободраны и окровавлены, при мысли о расшатанной психике этого человека, Аш чуть не оскалилась. "Надо же, какое горе".
– Послушай, Фарис, если ты слышала отца Годфри, - она настойчиво развивала свою мысль, - значит, ты слышала Дикие Машины.
– Да, - визиготка смотрела в сторону.
– И, наконец, вчера ночью я ничего не могла поделать. Я только слушала. И слышала.
Аш проследила за направлением ее взгляда. И увидела: сотни окружающих лиц смотрят на них обеих; ждут решения судьбы Дижона, обсуждаемой в момент перемирия, в лагерной грязи, в преддверии надвигающейся зимы.
– Они идут за тобой, Фарис.
– Да.
– Многие еще с Иберийских кампаний? И с войны с турками, с Александрией?
– Да.
– Ну, ты права, - сказала Аш, а когда та вопросительно взглянула на нее, продолжила: - Сейчас опасность грозит твоим собственным людям. Диким Машинам наплевать, какой ценой они выиграют эту войну. Во-первых, они говорят тебе, чтобы ты напала на город, взяла его поскорее, уничтожила бы герцога исключительно численным перевесом; а это дурная тактика, ты в таком
– А во-вторых?
– резко спросила Фарис.
– А во-вторых - "Мы создали и вырастили Фарис, чтобы она совершила темное чудо, какое когда-то совершил Гундобад. Мы воспользуемся ею, нашим генералом, нашей Фарис, нашим творцом чудес - чтобы уничтожить Бургундию, как будто ее никогда не было".
Произнося слова, высеченные в ее памяти, Аш наблюдала, как на ее глазах лицо собеседницы становилось серым, запавшим, безнадежным.
– Да, - сказала Фарис, - да, я слышала эти слова. Они говорят, что это они сотворили длительную тьму над Карфагеном. Они так сказали.
– Они хотят, чтобы герцог умер и Бургундии не было, чтобы они тогда смогли совершить чудо, в результате которого мир станет опустошенным. Фарис, есть ли дело Диким Машинам до того, будет ли армия визиготов все еще находиться в пределах границ Бургундии, когда это произойдет? Когда тут не останется ничего, кроме льда, тьмы и разрухи, - так уже становится вокруг Карфагена. Ты думаешь, кто-нибудь это переживет?
Фарис откинулась на спинку кресла, ее доспех чуть поскрипывал. Бдительно следя за каждым движением визиготки - ведь любое могло быть сигналом к атаке, например, движение руки в сторону стилета, - Аш, сидя через стол от нее, стала копировать каждое ее движение.
Еще один порыв ветра понес по земле снежную крупу, мимо канатов и колышков, удерживающих навес.
– Зима, - сказала Фарис и взглянула прямо на Аш.
– Зима покроет не весь мир.
– Ага, и ты это слышала, - и Аш расслабилась - она и не подозревала, в каком напряжении была все это время. Я же это говорила и Роберту, и Анжели, и Флориану, я же ручалась за свою правоту ценой жизни всего отряда, и Дижона, и многих еще жизней, и пусть это правда или нет, но это слышал по крайней мере еще один человек.
– Если это правда, - сказала Фарис, - куда, по-твоему, мне вести своих людей, а тебе своих, если дойдет до проблемы спасения их? Если они хотят превратить весь мир в пустыню, сжечь... Скажи мне, ты, франкская женщина, куда нам идти, чтобы оказаться в безопасности?
Аш стукнула по деревянному столику кулаком в рукавице:
– Ты же - потомок Гундобада! А я даже не могу силой чуда зажечь дурацкую свечу на алтаре! Это ведь ты предназначена для совершения их чуда!
Взгляд Фарис скользнул в сторону. Почти неслышно она сказала:
– А я даже не уверена, правда ли это.
– Вот как? Ты что, совсем охренела? Ну, так послушай меня: я говорю тебе, что это - правда. Когда я была под Карфагеном, эти чертовы машины развернули меня и поволокли меня к себе, и я ни хрена не могла поделать с этим! У меня не было выбора! Если герцог Карл умрет, вот тут мы все и обнаружим, будет ли у тебя выбор, но к тому времени как бы не стало немного поздно!
– И нам остается одно решение - чтобы ты меня убила.
Аш как будто на стену налетела: от резких метаний визиготки от паники к полной собранности и снова к панике. А Фарис, не шевельнувшись, добавила: