Оттепель не наступит
Шрифт:
– Перестань умничать. Пойдём уже.
Мы направились к выходу, стараясь не привлекать внимание митингующих. Это не составило большого труда, так как туда-сюда сновало полно народу. Вдруг у самого входа дорогу нам перегородила невысокая девушка. На милом веснушчатом лице совершенно удивительно выделялись хитрые лисьи глазки и ехидная ухмылка. Убрав со лба выбившуюся прядь длинных пушистых каштановых волос, она достала из кармана бейдж и тыкнула сначала в лицо мне, а затем Максу.
Я закатил
– Опять ты?
– Азме Навик, – представилась девчонка, игнорируя мой вопрос. – Интернет-издание «Свет в тоннеле». Могу я взять несколько ваших комментариев?
– Нет, не можете. Все комментарии через Центральный департамент, – грубо ответил я и попытался пройти мимо девушки.
Но та ловко прыгнула передо мной и покачала головой.
– Боюсь, господа полицейские, это была не милая просьба. Толпа рвёт и мечет, – она указала на протестующих. – И да, разве вам не положено представиться?
Мы скептично глянули на митингующих. Я сказал:
– Темза, я представлялся тебе уже сто раз. И столько же раз говорил: никаких комментариев. Ни сегодня, ни завтра, ни послезавтра ситуация не поменяется. И да, – я поправил очки и указал на людей с плакатами. – Как-то совсем не похоже на разъярённую толпу.
Журналистка настаивала:
– Во-первых, называйте меня по псевдониму. Во-вторых, я бы хотела, чтобы уважаемые полицейские соблюдали протокол, который сами и написали. И, наконец, представились.
Я почувствовал, как начал дергаться глаз. Макс поджал губы и потянулся в карман за удостоверением. Пришлось сделать тоже самое.
– Макс Миллер и Филипп Гарьер, – процедил сквозь зубы, показав вместе с Максом документы. – Старшие детективы центрального округа города Джаро. Возвращаемся с серьёзного дела, которое не касается журналистов. Поэтому, Уважаемая… – я сделал вид, будто вспоминаю имя. – Как там вас?
– Азме Навик, – ответила она, с вызовом глядя мне в глаза.
– Так вот, Азме. Не суйте свой маленький носик не в свои дела.
Мы с двух сторон обошли наглую журналистку, оставив её ни с чем.
– Твоя знакомая совсем страх потеряла, – хохотнул Макс. – И с каких пор её блог называется «Свет в тоннеле»?
– Она мне не знакомая, – процедил я. – Так, пересекались в прошлой жизни.
Мы шли по холлу, здороваясь и отшучиваясь с коллегами. Здание департамента мне нравилось. Редко, где в городе можно было найти живые цветы. Зато наш холл утопал в зелени. Помещение всегда выглядело чистым и ухоженным. Ни о ком так не заботилось правительство, как о полицейских. Наконец, мы дошли до лифта. Макс нажал кнопку «8» и мы направились к шефу.
Аноре Вуд не отказывал себе в удовольствии занимать самый роскошный кабинет Полицейского департамента. Верхний этаж, панорамные окна и умопомрачительный вид на Килиманджаро. Не многие жители имели удовольствие хоть раз посмотреть на вулкан с такого ракурса. А тут ежедневная привилегия. На этом роскошь не заканчивалась. Пока мы подходили к кабинету, Макс спросил:
– Ты, кстати, не хочешь у тестя поинтересоваться, на кой чёрт ему дверь из дуба? Сколько это вообще стоит? Дома у него вообще золотые двери стоят?
Я не ответил, потому что дома у Аноре никогда не бывал. Да и, по правде, сам задавался тем же вопросом. Дубовые рощи растут только к западу от города в теплицах. Растения, которые весь город считает неприкосновенным наследием.
А у нас тут шеф с дубовой дверью. Я вздохнул и постучал.
– Войдите.
Как обычно, Аноре вальяжно развалился в кресле, потягивая ароматный кофе. Кабинет не уступал в великолепии дорогущей двери. Вуд всегда твердил, что комфортные условия для работы превыше всего. А в его понимании комфортом было изысканное бардовое кресло из бычьей кожи и кофеварка в шаге от письменного стола
Сам шеф всегда выглядел с иголочки, и сегодня исключения не случилось. Для своих лет Аноре Вуд был довольно в хорошей форме. Высокий, подтянутый, всегда гладко выбритый. Слегка длинные седые волосы он укладывал, зачесывая к затылку. В отличие от нас, простых детективов, шеф всегда носил полицейскую форму. Оно и понятно: для Аноре её шили по индивидуальному заказу. А наша фабричная никуда не годилась.
Шеф смерил нас холодным взглядом и, отложив планшет, сказал приказным тоном:
– Докладывайте.
Мы вкратце пересказали утренние события и показали фотографии с места происшествия.
– Нам кажется целесообразным посмотреть записи с дронов, – резюмировал я, поправив очки, – чтобы найти девушку, которая к нему ходила.
Аноре внимательно выслушал и невозмутимо сказал:
– Нет, я так не думаю. Начните с бара. Выйдете на поставщика. Так убьёте двух зайцев одним выстрелом. Как, говорите, эта забегаловка называется…
– «Гуарана», – напомнил я.
– Именно. Поезжайте туда. Опросите персонал. Уверен, что-нибудь нароете.
– Так точно, – сказал Макс.
Но я был не в восторге. Поэтому спросил:
– Шеф, могу я с вами поговорить?
Макс бросил на меня короткий многозначительный взгляд и вновь посмотрел на Аноре.
– О чём?
– Меня интересует пропажа детей. Кто этим занимается? Возможно, имеет смысл бросить все силы на расследование этого дела?
Вуд даже бровью не повёл.
– Миллер, сходите на третий этаж, получите два ордера на допрос. Нам нужно с Гарьером кое-что обсудить.