Оттепель не наступит
Шрифт:
От голоса Аноре внутренности каждый раз холодели. Как только Макс закрыл дверь, шеф продолжил:
– Присядь, Филипп, – он указал на кресло напротив него. Не такое роскошное, но тоже дорогое.
Я сел, поправил очки и посмотрел Вуду в глаза. Признаться, это было нелегко. Тяжелый взгляд шефа, казалось, при желании мог и насквозь прожечь.
– Скажи мне, Филипп, – начал шеф, слегка подавшись вперёд и облокотившись на стол, – считаешь ли ты самоуверенность недостатком?
Мне отчаянно захотелось отвести взгляд.
– Нет,
– А следовало бы. Я поручил тебе убийство. Не обычное мошенничество, которых в городе сотни. Ты и правда считаешь, что убитый человек не достоин твоего внимания?
Я сцепил зубы и сжал кулаки. Аноре продолжал говорить:
– Филипп, ты должен очень стараться. И я никак не могу понять, – он отвёл взгляд в окно и, глядя на вулкан, спросил: – Ты считаешь особой привилегией брак с моей дочерью?
Это была спичка, брошенная в канистру с бензином. Я подскочил и воскликнул:
– При чём тут Герда! Мы, вроде, на работе! Ничего не путаю? – я изобразил удивление. – А на службе мы семейные дела не обсуждаем. Это ваше правило, не моё.
Аноре повернул на меня голову и скривил губы в неприятной ухмылке.
– Возьми себя в руки, Гарьер. Это был невинный вопрос. Вернёмся к твоей просьбе. Конечно же, не представляется возможным доверить тебе поиск пропавших детей. Ведь вы с Миллером даже убийцу обычного алкоголика отыскать не можете.
Несмотря на спокойный тон, во взгляде шефа читалось пренебрежение. У меня задергался глаз. Нужно было успокоиться. Я выдохнул и отчеканил:
– Спасибо за аудиенцию. Вечером мы с Максом доложим о прогрессе.
И, хлопнув дорогущей дубовой дверью, вышел из кабинета.
– Ублюдок, – вырвалось у меня.
На первом этаже уже ждал Макс. Наглая ухмылка сразу спала с его лица, как только он увидел моё перекошенное от злости лицо.
– Что он тебе сказал?
Я потёр виски и ответил:
– Как всегда. Я бездарен и даже убийцу того мужика найти не могу.
Друг хлопнул меня по плечу и поддержал:
– Ну, мы ведь оба знаем, что Аноре не прав. Поехали в «Гуарану». Докажем ему обратное.
Я не ответил. Мы снова обошли толпу, издалека увидели Темзу, скандирующую вместе со всеми, и направились к парковке. Макс хохотнул и сказал:
– Знаешь, друг. Только Бетонного квартала для полного счастья нам сегодня с тобой и не хватало.
Я натянуто улыбнулся и кивнул. Да уж. Даже полицейским неуютно в такой дыре как Бетонный квартал. Удивительно, как там вообще люди живут.
Через полчаса мы достигли места назначения. На дверях забегаловки крупными буквами было написано «Закрыто». Макс чертыхнулся и процедил:
– Ну, этого следовало ожидать. Пойдём, попытаем счастья.
К удивлению, дверь оказалась открытой. Внутри это местечко выглядело также паршиво, как и снаружи. Стойкий запах дешевого алкоголя смешивался с резким ароматом отвратительного мужского одеколона. И вместе это была адская смесь. Макс морщился и совсем этого не скрывал. За баром стоял типичный стереотипный бармен, как из старых фильмов: высокий лысый шкаф с пушистой бородой. Рядом с усердием, достойной похвалы, намывала полы девушка. У нее в носу было такое огромное кольцо, что почти доставало ей до губ. В самом углу сидел мужчина с бутылкой. Видимо, пьяный вдрызг, так как ладонь, подпиравшая лицо, постоянно соскакивала. И он, пошатываясь, неустанно возвращал её на место.
– Мы ещё закрыты, джентльмены, – басовито сказал бармен
Я поднял брови и бросил недвусмысленный взгляд на пьяницу. Бородач уловил это и прокомментировал:
– Это постоянный клиент. У него привилегии.
Я достал из нагрудного кармана рубашки тонкую прозрачную пластиковую карточку с моей физиономией. Маленькое электронное удостоверение полицейского открывало любые заведения. Макс сделал то же самое.
– Извините, ждать мы не можем. Полицейский департамент. Детектив Макс Миллер.
– И Филипп Гарьер, – добавил я.
Бармен хохотнул, облокотился на стойку и посмотрел на меня:
– Француз, значит?
Я поднял брови:
– Что?
– Фамилия у тебя французская.
Я немного растерялся от такой наглости. И поправив очки, сказал:
– Во-первых, мы на «ты» не переходили. Во-вторых, делений на нации давно не существует.
Мужчина расхохотался, а потом серьёзно сказал:
– Ну да, ну да… Эх, господа полицейские, видимо, мы с вами в разных городах живём. Вы бы чаще за пределы участка выезжали, тогда бы иначе запели, – он тяжело вздохнул и представился: – Барри.
Макс с хлопком положил ладонь на барную стойку и грубо сказал:
– Мы пришли не расизм и сепаратизм обсуждать. Есть сведения, что в «Гуаране» продают оружие. Что-нибудь слышали об этом?
Бородач даже бровью не повёл.
– Понятия не имею, о чём вы говорите.
Мы быстро переглянулись, и я сказал:
– Нам нужны записи с камер наблюдения за последнюю неделю.
– Для вас что угодно, детективы, – фальшиво улыбнулся бармен. – Прошу пройти со мной.
– Ты иди, а я осмотрюсь, – бросил я Максу.
Друг кивнул. Девушка делала вид, что нас нет, и упорно надраивала пол.
– Простите…– обратился к ней я.
– Что надо? – грубо спросила та, не отрываясь от дела.
Я немного опешил от такой дерзости. Кашлянул и, поправив очки, сказал:
– Хотел узнать, может быть, вы видели что-то подозрительное.
Девушка поднялась, поправила растрепавшуюся коротенькую чёлку и сложила руки на груди.
– Это «Гуарана». Тут каждую минуту что-то подозрительное происходит. Вот сейчас, к примеру, мне задаёт вопросы странный тип, похожий больше на офисного клерка, чем на полицейского. Разве не подозрительно?