Отвергнуть короля
Шрифт:
– Правда о сегодняшнем вечере не должна выйти за пределы этой комнаты. Ничего не говорите ни своему отцу, ни моему и особенно Уиллу… Ради его же благополучия, а не ради благополучия короля.
– Не скажу, – пообещала Махелт.
Гуго поцеловал жену в висок.
– Но даже если правды никто не узнает, она не будет забыта. – Его голос стал жестким. – Если общую волю предстоит выяснить и направить, тем, кто желает перемен, понадобится не столько меч, сколько перо и смекалка правоведа.
Длинный Меч стоял в комнате матери и готовился к прощанию. Рассвет узкой золотистой щелью прорезал горизонт, и пока слуги седлали лошадей и закрепляли багаж, у Длинного Меча оставалось несколько свободных минут. Король позавтракал у себя в комнате и из-за боли пребывал в дурном расположении духа. Он якобы потянул мышцу в паху, когда вчера спускался с коня. Длинный Меч подозревал, что прошлой ночью у короля случилась ссора с одной из местных женщин – возможно, Махелт, – но допытываться не стал. Проще притвориться, будто ничего не случилось. Махелт находилась в комнате Иды, но, поджав губы, помалкивала. Гуго тоже выглядел кислым, и Длинному Мечу стало ясно, что хозяева больше не рады гостям… Если вообще были рады.
Ида поднялась с кровати, чтобы пожелать королевскому отряду доброго пути, и выглядела лучше, чем вчера. Графиня куталась в меха, прячась от холода, и ее щеки разрумянились, оттого что она стояла рядом с огнем. Ида настаивала на том, чтобы лично поднести королю прощальную чарку, и с этой целью над огнем висел котелок вина с пряностями, чтобы зачерпнуть его в последний момент.
На детях напряженная атмосфера не отразилась. Племянник Длинного Меча, Роджер Биго, бегал по комнате, размахивая игрушечным мечом, лавируя между взрослыми и весело повергая воображаемых врагов. Длинный Меч посмеивался, глядя на него. Вид малыша напомнил ему, что в мире есть еще невинность и радость. Младшему брату Роджера только исполнился годик, и он едва начал ходить. У малыша была копна золотистых кудряшек, алые щеки и яркие голубые, как море, глаза. На нем было белое платьице с замечательной вышивкой, и не хватало только пары пушистых крылышек, чтобы довершить сходство с ангелом. Очарованный Длинный Меч присел, чтобы оказаться на одном уровне с ребенком.
– Иди ко мне, маленький Биго, – сказал он, протянув руки. – Иди к дяде Фицгенри.
Малыш захихикал, показав два ряда безупречных молочных зубов. Длинный Меч был заворожен. Он никогда по-настоящему не общался с детьми столь нежного возраста. Долгие отлучки из дома мешали ему наблюдать за развитием собственного сына, а когда он его все же видел, тот всегда был на руках матери или няни, и Длинному Мечу казалось, что мужчине не подобает держать на руках маленького ребенка.
Он ткнул малыша указательным пальцем. Ребенок плюхнулся на попку с таким удивленным выражением больших круглых глаз, что Длинный Меч захихикал:
– Покажи, на что ты способен, маленький Биго!
Ребенок вытянул пухлые ручки и с трудом поднялся на ноги, едва не споткнувшись о подол платьица. Длинный Меч усмехнулся и ткнул его еще раз. Весело и завороженно он наблюдал, как малыш падает и снова пытается встать. Где-то внутри, настолько глубоко, что он даже не признавал его существования, таился охотник, завидевший добычу. Это щенок из его стаи, но младший, и он должен знать свое место или, по крайней мере, проявить себя достаточно сильным, чтобы сразиться со старшим. Ребенок выказал немалое упорство, с уморительно сосредоточенным лицом поднимаясь на ноги. Длинный Меч позволил ему сделать два шага и снова со смехом толкнул. Когда ребенок кувыркнулся, словно мячик, Длинный Меч поднял глаза, чтобы разделить свое веселье со всеми, но встретил грозный взгляд Гуго, полный такой ярости и отвращения, что Длинному Мечу показалось, будто это его толкнули.
Гуго ринулся вперед, наклонился к сыну и поднял его на руки.
– Как ты посмел? – Его голос был сиплым от злости.
Длинный Меч, открыв рот от удивления, глядел на брата.
– Что я сделал? – Он раскинул руки, смеясь над нелепостью вспышки Гуго. – Я всего лишь играл с ребенком. Разве он пострадал?
Гуго сверкнул глазами.
– Подозвать и сбить с ног ребенка, который только учится ходить, – не игра, – с ледяной яростью произнес он. – Вы ничуть не лучше своего царственного брата. Даже если ваши поступки не столь жестоки, намерения у вас одинаковы. – Он поцеловал бледную нежную шейку ребенка. – Больше не смейте приближаться к моим детям… Ясно?
– Вы с ума сошли? – Длинный Меч оглянулся на остальных, с застывшими лицами наблюдавших за перепалкой. Никто не попытался вмешаться.
Гуго смерил его взглядом таких же голубых, как у сына, глаз.
– Если вы ничего не понимаете, это вы безумец, а не я.
– Господи, приятель, вы поднимаете шум из-за пустяка.
– Это не пустяк. Я не хочу, чтобы вы приближались к моим детям… Никогда!
– Вы здесь не хозяин! – презрительно фыркнул Длинный Меч. – Вы не можете помешать мне приезжать, когда я захочу.
– Но я могу избегать вашего общества! – парировал Гуго. Развернувшись, он выбежал за дверь, посадив младшего сына на плечо и позвав за собой старшего.
Махелт, помедлив, направилась следом, но остановилась перед деверем.
– Подумайте над своим поведением, – сказала она. – Гуго расстроен, и не без причины. Вы обошлись бы так со своим ребенком?
– Непременно подумаю, – сухо ответил Длинный Меч, – но я с удовольствием исполню пожелание своего брата Биго… С большим удовольствием.
Сердце Длинного Меча колотилось в груди, как на поле боя. Он еще не оправился от удивления, не мог поверить в происходящее. Чтобы снова обрести равновесие, нужно нанести ответный удар, но кому?
Ида несчастно пискнула.
– Вы не должны ссориться друг с другом! – заплакала она. – Помиритесь, прошу вас!
– Матушка, – поклонился ей Длинный Меч, – когда Гуго извинится передо мной за свои слова, я помирюсь с ним, но я не потерплю подобного обращения. Он всегда ненавидел меня за то, что я ваш первенец и королевской крови. Я всего лишь играл с ребенком. Ради бога, он мой племянник! Гуго считает, что я причиню вред собственной родне? – Застегнув плащ на плече и поправив большую круглую брошь, Длинный Меч вылетел из комнаты, испытывая одновременно чувство вины и обиды. Когда он приезжает в Фрамлингем, вечно одно и то же. Их отношения, словно с трудом склеенные обломки, вновь разбиваются на мелкие, больно ранящие осколки.
Ида выкрикнула его имя и протянула руку, но сын уже ушел. Ральф тоже застегнул плащ.
– Мне пора. Сделаю все, что смогу. – Он быстро поцеловал мать в щеку. Потом обнял Махелт. – Мой господин ничего не знает о маленьких детях, – пояснил Ральф. – Причина его поступка – невежество. Гуго не стоило так обижаться. – Он торопливо кивнул и поспешил за Длинным Мечом.
Ида села на скамью и принялась раскачиваться взад и вперед со слезами на глазах.
– Я без конца пытаюсь их свести. – Она шмыгнула носом. – Но они постоянно ссорятся. Почему они не могут подружиться? Ральф легко подружился с братом, как и остальные мальчики. Они меня в могилу сведут!