Отвергнуть короля
Шрифт:
– Мне надо подумать. – Гуго почесал в затылке.
– Неужели тут есть о чем думать?
– Это необходимо обсудить всей семьей, и решать моему отцу.
– Но служить вам, не ему.
– Да, но что я приобрету, если восстану против собственного отца? – Гуго вздохнул и раскинул руки. – Я не позволю Иоанну внести между нами разлад. Он втыкает нож в известковый раствор, скрепляющий семьи, выламывает камни и следит, как все рушится. Когда придет время, мы поступим, как будет лучше для общего блага.
– Что ж, выпьем за общее благо, – кисло произнес Ранульф. Он налил еще вина и поднял кубок.
Гуго поднял кубок в ответ и задумался, не пора ли заканчивать. In vino veritas [22] . Он сомневался, что ему хочется выбалтывать правду, приложившись к третьему кувшину.
В пивную вошел пилигрим, нагруженный свинцовыми пузырьками, крестами, щетками и узорчатым свитком пергамента, перевязанным красной лентой.
– Неудивительно, что Папа просит отдать несколько костей святого Томаса Риму, – пробормотал Гуго, чтобы сменить тему. – Должно быть, они стоят больше своего веса в золоте.
22
Истина в вине (лат.). – Прим. ред.
Глаза Ранульфа сардонически блеснули.
– Интересно, какие части они решат… – Он умолк и повернул голову в сторону улицы, где кто-то в исступлении завопил.
Бросив кружки, Гуго и Ранульф выбежали наружу. Несколько мужчин взялись за руки и танцевали каролу. Два солдата дули в охотничьи рожки, а в промежутках пронзительно гикали. За их спинами махали руками, жестикулировали и обнимались.
Гуго и Ранульф поспешили к ним.
– Какие новости? – спросил Гуго.
Гонец в центре повернулся к ним с сияющим лицом. Его шляпа съехала набок и едва держалась на взбитых п'oтом кудрях.
– Прекрасная новость, мессиры! – Гонец сжал кулак. – Граф Солсбери, милорд Длинный Меч одержал великую победу над французами! Их флот уничтожен, а захваченных трофеев хватит, чтобы пятьдесят раз наполнить собор! Господь снова улыбается Англии. Это знак, самый настоящий знак!
Товарищи подняли гонца на плечи и понесли к собору, а тот продолжал твердить свою весть под звон колокольчиков, гудение рожков и хриплое гиканье. Гуго и Ранульф вернулись в пивную, чтобы допить вино, но поскорее с ним покончили и встали. Новость, должно быть, облетела весь лагерь, если уже добралась до Кентербери.
– Что ж, это снимает вопрос о французах и сбрасывает их со счетов, – заметил Ранульф. Его высказывание было вполне откровенным, как и жест, которым он поднял кубок. – За нашего брата графа Солсбери.
Гуго встал и осушил свой кубок.
– За справедливость! – воскликнул он.
Гуго развернул серый сверток, который ему только что с поклоном вручил Ральф, и обнаружил внутри плащ из плотной алой шерсти, подбитый мехом русских белок. Нагрудная застежка была сделана из шелкового шнура, прикрепленного к двум круглым брошкам из чистого золота, край был отделан золотой парчой с драгоценными камнями.
Гуго в изумлении уставился на плащ.
– Он достоин короля!
– Я так и думал, что тебе понравится. – Ральф покраснел от удовольствия. – Кто знает, этот плащ вполне мог принадлежать Филиппу или Людовику. Я нашел сундук с тремя плащами и пятью шелковыми коттами! – Он прижал руку к груди, облаченной в одну из котт – великолепное произведение портняжного искусства из красного дамаста, подчеркивающего его темные волосы и придающего блеск глазам. На правом бедре Ральфа висел кинжал в богато украшенных, позолоченных ножнах, руки были унизаны золотыми кольцами. Он расхаживал, как петух по скотному двору, но самодовольным не выглядел благодаря неприкрытому восторгу и радости от возможности в кои-то веки преподнести дар, а не получить. – У меня есть рулон шелка для нашей матери и золотой кубок для милорда отца… и еще две шляпы.
– О, шляпы придутся ему по душе! – хихикнул Гуго и кивнул брату. – Должен признать, твои вкусы стали намного утонченнее, чем во времена волчьих шкур.
– Разве ты не доволен? – засмеялся Ральф.
– Еще как доволен! – признал Гуго и развернул плащ, чтобы примерить.
– Ты в жизни не видел подобных трофеев! – Ральф принялся восторженно рассказывать. Опускались июньские сумерки, и искры поднимались от походных костров драконьими вспышками оранжевого и золотого. – Мы просто не могли поверить! – Глаза его сияли. – Все французские суда, приготовленные для вторжения, стояли в гавани Дамме почти без охраны, потому что моряки и солдаты отправились осаждать Гент! Мы захватили пятьсот коггов и галер! Забрали все, что хотели, а остальное сняли с якорей. Мы бы получили и больше, если бы король Филипп не раскусил нас, но когда он добрался до Дамме, было уже поздно. Он не хотел, чтобы остатки его флота попали в наши руки, и потому пустил брандеры [23] и спалил флот дотла. Кое-что мы затопили сами в нужном месте, дабы заблокировать гавань. – Ральф потер руки. – Поистине славная победа! Теперь вторжению не бывать, разве что захватчиками будем мы сами! Новый корабль нашего брата Длинного Меча десятикратно оправдал затраты, как и английские моряки! Я в жизни не видел, чтобы такую богатую добычу захватили так легко. Нам почти не пришлось драться. Погода тоже благоволила нам, и вот мы дома, в безопасности, нагруженные французским добром! – Он лукаво улыбнулся. – Теперь ты видишь, как полезно заручиться поддержкой Папы?
23
Брандер – судно, нагруженное горючими и взрывчатыми веществами; применялись для поджога неприятельских кораблей. – Прим. ред.
Через костер было брошено несколько косых взглядов, и кто-то добродушно пихнул его в бок.
– Не уверен, что Господь приложил к этому руку, кто бы ни были игроки, – ответил Гуго, застегивая плащ, – но, по крайней мере, пока мы в безопасности и можем спокойно обдумать следующий ход.
– Вернуть Нормандию, разумеется! – немедленно откликнулся Ральф. – У нас есть люди и средства. Нужно ударить, пока преимущество на нашей стороне.
– Но есть ли желание? – Гуго взглянул на Ранульфа. – Дома полно неотложных дел.
Ранульф кивнул:
– Не все так охотно повинуются королю, как Длинный Меч, к тому же отлучение и интердикт официально еще не отменены.
– Но будут отменены… и очень скоро, – возразил Ральф.
Ранульф встал и потянулся. Ральф преподнес ему шелковую сумочку для Мари с нитью жемчуга внутри, и Ранульф принял ее с настороженной учтивостью, как бы по необходимости.
– Я иду спать, – сказал он. – Если выпью еще, утром у меня будет раскалываться голова. – Отсалютовав мужчинам, Ранульф отправился в свой шатер.
– Что с ним? – поглядел ему вслед Ральф.
– Ему о многом надо поразмыслить, – ответил Гуго. – Как и всем нам.
Чтобы отвлечь Ральфа, он отбросил край плаща на плечо, явив узорную серо-белую подкладку, и раскинул руки, как бы напрашиваясь на комплимент.
– Надо было оставить его себе, – усмехнулся Ральф. – Он снова наполнил свой кубок и тревожно спросил: – Ты ведь рад за нашего брата Длинного Меча?
– Ну конечно! – Гуго старался говорить искренне. – Это великая победа, которой нужно гордиться.