Ответ
Шрифт:
Не подождав ответа, профессор пошел к плите и заглянул в кастрюлю. — Прошу прощения, — сказал он Луизе, не оглядываясь, — решил взглянуть, чем вы кормите своих детей, что даете им на ужин. Гм, куриный суп!.. А мне показалось, будто они несколько ослаблены… Ну, все равно… вижу, питаете их хорошо. Не забывайте давать витамины, B и C в особенности… Так, значит, куриный суп…
Он обежал взглядом кухню, но в комнату, дверь которой была приоткрыта, не заглянул. — Спасибо, садиться не буду, — сказал он, видя, что Луиза вытирает для него стул, — ухожу,
— Керосин кончился, ваша милость.
— Что ж не купили вовремя?
Луиза не ответила. Профессор, прислонившись к стене, заиграл пальцами на круглом, туго обтянутом животе. — Ну-с? Позабыли, не так ли? Ничего, не смущайтесь, со всяким может случиться. В прошлый раз мой адъюнкт позабыл перекреститься перед часовней в пещере, так у него с тех пор ни одна реакция не получается. Итак?
В комнате стало тихо. Профессор терпеливо крутил пальцами.
— У нее денег не было, ваша милость, — вымолвил наконец Йожи, стоявший возле открытой двери совсем рядом с профессором. Последний медленно повернулся к нему; — А вы кто такой?
— Это деверь мой, — торопливо пояснила Луиза. — Йожеф Кёпе.
Профессор рассеянно протянул ему руку. — Живете здесь?
— Он навестить нас зашел. И курицу он принес, ваша милость, — добавила Луиза, надеясь тем прояснить историю с курицей. Но профессор лишь отмахнулся.
— Ясное дело, он принес, кто ж еще. И, само собой, в подарок! Ну, а вы где ее взяли? Небось тоже в подарок получили?
— Я ее украл, ваша милость.
Профессор вскинул брови. — Украли?
Прищурив глаза, Йожи кивнул.
— У кого же?
— У моего соседа.
Профессор засмеялся. — Просто украли, и все?
— Не так-то просто, — ответил Йожи и опять подмигнул профессору, который со все возрастающим интересом следил за сложной игрой узкого длинного носа и неопределенного цвета глаз. — Я целую неделю приманивал ее борным спиртом «Диана», пока она, голубушка, не перепорхнула ко мне через забор.
Профессор громко расхохотался. — Борным спиртом?.. Превосходно. И вы, конечно, чувствовали себя вправе воровать по той причине, что вы бедны?
— Что ж дурного в том, что я беден? — спросил Йожи. — Ведь и бедняк до смерти живет.
Профессор недовольно буркнул: — А теперь сюда пришли невестку в темноте ужином накормить?
— Когда темно станет, мышей половим, ваша милость.
Профессор не ответил. Немного помолчал, потом шагнул к Йожи. — Поглядите-ка на меня внимательно, господин Кёпе. Как видите, у меня не один лоб, а два. — Указательным пальцем он постучал себя по лбу. — Вот этим, что поменьше, нижним, я с вами вполне солидарен, верхним же — против вас, а он-то побольше. Вы меня понимаете? — И, повернувшись на каблуках, шагнул к двери. — Впрочем, заявлять на вас в полицию я не собираюсь. Всего наилучшего!
Луиза Кёпе заступила ему дорогу. — Ваша милость, — проговорила она тихо и, собрав в кулак все свое мужество и отчаяние, весело сверкнула белыми зубами, — будьте так добры,
— На какой завод?
— На завод вашего дядюшки, где и вы сами, милость ваша, служите. Балинт старательный мальчик, работящий, на него можно положиться.
Профессор на секунду закрыл глаза. — Я в университете служу, милейшая Кёпе, а не у моего дядюшки. К нему же никого пристраивать не буду, ибо на его заводе самая низкая плата во всей Венгрии.
— Это ничего, ваша милость…
— То есть как ничего, — раздраженно прервал ее профессор. — Вы требуете от меня, чтобы я содействовал варварской эксплуатации вашего сына? А почему бы вам не подумать о том, чтобы учить его дальше? Даже если придется реже куриный суп есть!
Минуту спустя длинные ноги профессора прошагали мимо низенького оконца кухни. Луиза снова села за стол, разлила по тарелкам суп. Дверь приходилось держать открытой, в кухне было уже так темно, что даже стулья натыкались друг на друга. — Откуда ты взяла, Луйзика, что завод — его? — спросил Йожи. — Шофер сказывал, будто он туда ездит. — Так ведь, может, просто так, в гости! — Йожи, а ты не мог бы устроить Балинта в Маваут? — спросила Луиза. — Больше я так не выдержу!
Худой, долговязый Йожи молча хлебал суп.
— Больше я так не выдержу, — повторила Луиза чуть слышно. — Не сегодня-завтра возьму вот этих двух за руки, — она кивком указала на девочек, — и в Дунай! По крайней мере, всем мукам конец. Фери да Балинт как-нибудь выкарабкаются и без меня.
Балинт смотрел на дядю. Йожи со стоном положил на стол ложку. — Ох, и хорош супец был! — вздохнул он, облизывая губы. — А Балинта устроить я не могу, Луйзика, меня и самого оттуда выперли.
— Тебя уволили?
— Да.
— За что?
— За оскорбление господина правителя, — пробормотал Йожи, чуть не в тарелку опустив длинный нос. — Мой жилец донес на меня, будто я плюнул перед портретом господина правителя, ну, и суд припаял восемь суток, а когда я, отсидев, надумал приступить к работе, тут-то меня и поперли.
— А вы правда плюнули, дядя Йожи? — с любопытством спросил Фери.
— Так ведь в ладонь себе, сынок, — смешно двигая носом, ответил Йожи, — плюнул, вроде бы припечатал: не позволю, мол, обижать его высокоблагородие, как ни клянут его евреи да коммунисты.
В открытой двери вспыхнула спичка. — Есть тут кто? — послышалось с порога.
Пришел рябой слуга профессора с бутылкой вина, свечой и двадцатью пенгё для госпожи Кёпе, передал привет от его милости. Слуга зажег свечку, оставил на столе вино и деньги и осмотрелся. На кухне с сырыми, в пузырях, стенами и черным от сажи потолком стоял буфет с разбитым стеклом, белый, весь в пятнах, стол, несколько стульев, табуретка и маленькая плита в углу. Еще меньше мебели было в комнате: полированная кровать с периной в полосатом чехле, мешок с соломой на полу да коричневый одностворчатый шкаф с оторванной дверцей, прислоненной тут же к стене. Шкаф был пуст.