Озабоченный
Шрифт:
Я промолчал. О чём говорить? Дурак я… наверное. Душевная буря постепенно утихомиривалась, но накатывалась, нарастая, новая волна, паническая, - приходило полноценное осознание того, что я чуть не погиб. Да чего там! Я, мать его, умирал!
– Петь, а ты когда успел вазу почистить? – спросила вдруг Катришка.
– Что? – переспросил я, не понимая. Какая такая ваза, когда я еле выжил!
– Обернись и посмотри на стол.
Я нехотя обернулся. И обомлел.
На поверхности компьютерной мебели рядом с закрытым ноутбуком и открытой шкатулкой из-под липких волос Афродиты сверкал блестящий и гордый, как новенький самовар, алтарь забытого бога. Точнее, как
Разгонявшаяся буря паники тормознулась и быстро раскрутилась назад. Это что? Я тяжело поднялся и подошёл к столу. Из-за плеча любопытно выглядывала Катришка.
– Ой! – воскликнула. – И браслет новый!
В алтаре, плетённый орнаментом один-в-один как на ободе вазы, без намёка на застёжку, переливаясь лаковой кожей песочного цвета, возлежал браслет с крупной пуговицей янтаря, закреплённой в ремённых прядях неведомо каким образом.
Я достал амулет и легко надел его на правое запястье, не расстёгивая, не растягивая.
– Ух, ты, как мои волосы! – прокомментировала сестрёнка, продемонстрировав один свой ремешок. – Ты крут, братец, - заключила она.
– Знаю… - задумчиво подтвердил я и стал прибирать стол, складывая алтарь и пустую шкатулку в разные выдвижные ящики.
– Объяснения последуют? – поинтересовалась она.
– Нет, - ответил лаконично.
– Тогда я к себе. Надеюсь на продолжение приятного сна, где крутой как яйцо мамонта брат всё мне рассказывает… ладно, иду. Не благодари за спасение жизни, не стоит… - всё-таки она обиделась, справедливо рассчитывая на разъяснения. Но потом, завтра. Мне бы самому разобраться.
Вместо сна я зашёл к старухе. Надеюсь, мы выжили вместе.
Глава 16
Старушка не просто выжила, она, как мне показалось, расцвела, как одуванчик весной. Даже натянутый на череп пергамент, заменяющей ведьме лицо, вроде как набух, посвежел и оттенком стал напоминать тот самый неубиваемый сорняк.
– Жив, Митрофан? – задала риторический вопрос.
– А ты, как вижу, тоже цветёшь и пахнешь? Что это было? – не стал я тянуть.
– Жертвоприношение светлым богам на тёмном алтаре. Чего непонятного? Свинья везде грязь найдёт, как что я не удивлена.
– Но ведь получилось!
– Разве? – ядовито прошипела старуха. – А кто четверть часа бездыханным валялся? А если бы в доме не было амулета самой богини с его хозяйкой? А если бы я вместе с тобой подохла, как ты надеялся и чем меня неоднократно шантажировал?
– Да ладно тебе, если бы, да ка бы!
– Ты тут не ладкай! – рявкнула вдруг старуха. – Именем моим древним не прикрывайся, щенок. Ты в такие сферы от глупости и наглости полез, зная о молитвах, о жертвоприношениях, о назначении алтарей столько же, сколько таракан знает о тапке, который его прихлопывает. Я в своё время смотреть на чужие алтари опасалась, а ты…
– Я тоже боялся, но надо было! – прервал я её ругань, которая шла, чувствовал, от нервов. – Настька твоя не лаптем щи хлебает, сама меня ей застращала!
Старуха на секунду потеряла дар речи.
– Так это я, значит, виновата в
– Да хватит ворчать уже, что ты как старуха, в самом деле, - проговорил, чувствуя досаду.
А ведь права ведьма, чёрт меня дёрнул. По инерции поступил, по аналогии с оберегами для женщин, которые хотел сильными сделать, поэтому алтарь достал… а если не чёрт, а они сами… боги, в смысле. Чем не вариант? Морочить мозги не хуже ведьм умеют, и алтарь им не помешает, который бодрит их как кота валерьянка… вот откуда я это знаю?
– Ты мне не льсти, Митрофан, старуха я и есть. Когда я родилась, язычество в славянских землях царило. Да что говорить, бесполезно, - ведьма отмахнулась, как от несмышлёного котёнка, которого сколь ни тыкай в отхожее место всё равно на кровать гадить будет. – Да и случилось уже. А усвоил ты урок или нет, время покажет. И не благодари меня за твоё спасение, привязалась как-то. Любопытный ты экземпляр, двумя силами орудуешь… и не скучный.
– Нет, просто ты добрая. В глубине души, на самом донышке. Имя так на тебя влияет – Лада, - поёрничал я и встрепенулся. – А ты-то здесь причём, старая?
– Наконец-то поинтересовался, - съехидничала ведьма. – Единственный правильный вопрос задал. А кто, по-твоему, сестрицу твою поднял? Кто к волосам её подтолкнул? Домовой, что ли? Так их во всём городе раз-два и обчёлся. Я это.
От удивления у меня глаза на лоб полезли. Несуществующие глаза на несуществующий лоб. Череп старухи расплылся в довольстве.
– Не ожидал, да? думал, поди, сам безмозглый амулет о тебе позаботился или сама Афродита, правда? – если честно, то мелькала подобная мысль, не скрою. Но ведьме, разумеется, не ответил. А она, глумливо хихикнув, продолжила. – Старой, полузабытой богине дела до тебя нет, поверь мне. До сестрицы твоей ещё возможно, но очень вряд ли, а до тебя точно нет, уверяю. Ишь, любимец выискался. Не задирай нос, щёлкнет больно.
– Когда ты дух испустил, когда тебя боги в оборот взяли, стали спорить из-за твоей души, я освободилась. Не ожидала, признаюсь. Полагала, за тобой последую, ан нет, в тварном мире осталась в виде призрака. Но времени на раздумье давалось немного: либо вселиться в кого-нибудь, либо уволочёт куда-то, в какой-либо из призрачных миров. Рядом два сочных тела спят… - при этих словах ведьма посмотрела на меня пустыми глазницами с застывшей в них чернотой с таким хитрым выражением, что я невольно улыбнулся. – Мечта духа. Но женщиной я много веков была, а с тобой… забавно. Тем более, что полностью свободной ни в одном теле не буду, увы, мёртвая я. Тогда я решила тебя спасти. Вспомнила, что липкие волосы Афродиты к жизни липнут, словно живица клейкая, душу могут обратно приклеить, если тело здорово. Я в сестрицу твою вселяюсь… дальше объяснять, надеюсь, не надо?
Я отрицательно замотал невидимой головой, но ведьма поняла.
– К Катерине присмотрись, Митрофан, непростая она девочка. Была непростой, а стала ведьмой. не зря её волосы выбрали, не с бухты-барахты, а по способностям. Я её аватаром своим сделала, не обессудь. Не удержалась, извини, очень она к силе расположена оказалась…
– Ч-что? – от неожиданности я стал заикаться. – К-каким ав-ватаром? Она – не она?
Старуха противно захихикала.
– Ты, сволочь… - на меня накатилась злость, я шипел сквозь зубы. – Да я тебя за сестру…