Ожерелье королевы
Шрифт:
— Ну, теперь мы наконец объяснимся, — сказал Босир.
— Зажгите лампу и не говорите так громко, — отвечал ему Португалец на прекрасном французском языке, в свою очередь зажигая стоявшую на столе свечу.
Босир пробормотал несколько слов, на которые никто не обратил внимания. Португалец сел на место банкомета. Все проверили, хорошо ли закрыты ставни, занавеси и двери; затем молча расселись по местам, поставив локти на сукно стола и приготовившись жадно слушать.
— Я должен сделать одно сообщение, — начал Португалец, — к счастью, я подоспел вовремя, так как господин де Босир сегодня вечером был настолько болтлив и невоздержан на язык…
Босир хотел протестовать.
— Ну, тихо! — сказал Португалец. — Нечего говорить попусту. Вы сказали сегодня много слов более чем неосторожных. Вы проведали про мою идею — прекрасно. Вы человек умный и могли угадать ее. Но мне кажется, что самолюбие никогда не должно брать верх над выгодой.
— Я не понимаю вас, — отвечал Босир.
— Мы не понимаем, — повторило, как эхо, почтенное собрание.
— Именно так. Господин де Босир пожелал доказать, что он первый придумал это дело.
— Какое дело? — спросили заинтересованные слушатели.
— Дело о двух миллионах! — напыщенным тоном воскликнул Босир.
— О двух миллионах! — повторили все.
— Прежде всего, — поспешил заметить Португалец, — вы преувеличиваете… Дело не может быть настолько крупным, и я вам это сейчас докажу.
— Никто здесь не понимает, что вы хотите сказать! — добавил банкомет.
— Да, но мы тем не менее все обратились в слух, — добавил другой член шайки.
— Говорите первый, — сказал Босир.
— Охотно.
И Португалец налил себе большой стакан оршада и спокойно выпил его, ни на минуту не изменяя своим повадкам хладнокровного человека.
— Знайте, — начал он, — я говорю это не для господина де Босира, что ожерелье стоит не больше полутора миллионов ливров.
— А! Дело касается ожерелья, — сказал Босир.
— Да, разве не его вы имели в виду?
— Может быть, и его.
— Ну вот он теперь будет скрытничать, после того как был нескромен!
И Португалец пожал плечами.
— Я с сожалением вижу, что вы говорите тоном, который мне не нравится, — сказал Босир с задором петуха, рвущегося в бой.
— Постойте, постойте, — отвечал Португалец, по-прежнему сохраняя хладнокровие, точно он был из мрамора. — Вы потом сообщите нам то, что имеете сказать, а я буду говорить первым… Время не терпит, так как вам должно быть известно, что посол приезжает самое позднее через неделю.
«Дело запутывается, — мелькнуло в мозгу остальных членов, которые слушали с трепетным интересом. — Ожерелье, полтора миллиона ливров, какой-то посол… Что все это значит?»
— Вот все дело в двух словах, — продолжал Португалец. — Господа Бёмер и Боссанж предложили королеве бриллиантовое ожерелье в полтора миллиона ливров. Королева отказалась от него. Ювелиры не знают, что с ним делать, и прячут его. Они находятся в большом затруднении, так как, чтобы купить ожерелье, надо обладать королевским состоянием. Ну а я нашел августейшую особу, которая купит это ожерелье и извлечет его на свет из сундука господ Бёмера и Боссанжа.
— И это?.. — спросили члены общества.
— Это моя всемилостивейшая государыня королева Португальская.
И Португалец гордо приосанился.
— Мы понимаем теперь еще меньше, чем прежде, — заявило собрание.
«А я не понимаю решительно ничего», — подумал Босир.
— Объяснитесь определеннее, дорогой господин Мануэл, — сказал он. — Наши частные расхождения должны отступить перед общей выгодой. Вы отец этой идеи, я искренне признаю это. Я отказываюсь от всех отеческих прав на нее, но, ради Бога, говорите яснее.
— В добрый час, — сказал Мануэл, осушая второй стакан оршада. — Я сейчас объясню, в чем дело.
— Мы уже знаем, что существует ожерелье, стоящее полтора миллиона ливров, — заметил банкомет. — Это важный пункт.
— И что это ожерелье находится в сундуке господ Бёмера и Боссанжа, — продолжал Босир. — Вот второй пункт.
— Но дон Мануэл сказал, что ожерелье покупает ее величество королева Португальская. Вот что нас сбивает с толку.
— А между тем ничего не может быть яснее, — отвечал Португалец. — Надо только хорошенько вникнуть в мои слова. Место посла свободно и еще никем не занято. Новый посол господин да Суза приедет самое раннее через неделю.
— Хорошо! — сказал Босир.
— А за эту неделю кто может помешать послу, которому не терпится поскорее увидеть Париж, приехать и водвориться в посольстве?
Слушатели переглянулись, открыв от изумления рты.
— Да поймите же, — поспешно воскликнул Босир, — дон Мануэл хочет сказать, что может приехать настоящий посол, а может и фальшивый!
— Вот именно, — подхватил Португалец. — Если посол, который явится, пожелает приобрести ожерелье для ее величества королевы Португалии, разве он не имеет на это права?
— Черт возьми, конечно! — воскликнули слушатели.
— И тогда он вступит в переговоры с господами Бёмером и Боссанжем. Вот и все.
— Действительно, это так.
— Но только после переговоров надо платить, — заметил банкомет, который вел игру в фараон.
— Да, несомненно, — отвечал Португалец.
— Господа Бёмер и Боссанж не допустят, чтобы это ожерелье оказалось в руках посла, будь он даже настоящий Суза, не обеспечив себя солидными гарантиями.
— О, я уже подумал об одной гарантии, — заметил будущий посол.