P.S. Я тебя ненавижу!
Шрифт:
— Ты отсюда на конюшню поедешь? — фыркнула Алка, проходя мимо.
— Нет, — смутилась Эля. Хорошо, что Дронова ничего не видела, а то бы сейчас не так говорила.
Желания присоединяться к колдовству на кухне не появилось.
— А чего как на сеновал вырядилась?
Эля сунула руки в карманы толстовки, нащупала свой заветный шарик. Он попадался в самые подходящие моменты.
Не то чтобы она специально не стала переодеваться. Приготовления Минаевой сбили с нужного настроя. У нее были уже отложены черные брюки с высоким поясом, к ним белая блузка с коротким рукавом и глубоким декольте. Но все это теперь казалось неправильным. Хотелось платья. Но вот именно платья у Эли не было.
Эля пробралась в комнату, чувствуя досаду — настроение стремительно портилось. Зачем она сюда пришла?
Костыльков громко захлопнул книгу, выразительно посмотрел на Элю.
— Они сошлись — вода и пламень… Драться будем?
— Для начала бы поесть. — Эля устроилась на стуле, потянула с тарелки колбасу.
— Хорошая идея! — Севка закинул книжку на диван и подскочил к столу. — Морят голодом. Не кормят. А человек умственного труда, кстати, тратит энергии больше, чем существо, занятое исключительно физической нагрузкой. — Он кивнул в сторону кухни.
Эля стащила кусочек сыра. Севка вовсю накладывал салат, портя византийскую башню украшений.
— Какого! — заверещала очередная носительница салатов, но Костыльков махнул в ее сторону вилкой:
— Еще тащи!
На кухне поднялся гвалт, девчонки ринулись в комнату, но к сидящим за столом уже присоединились Максимихин с Дятловым. Причем они ухитрились сесть на парадное место именинницы. Все зашумели, стали садиться как попало. Кому-то не хватило тарелок, кому-то вилок. Засуетились. Стали смеяться, вспомнили, что так и не поздравили Доспехову, заново перетасовали стаканы. Мальчишки храбрились, дергая друг у друга бутылку шампанского, выбирая, кто лучше откроет. Грохнули, залили стол. Девчонки визжали, уворачиваясь от сладких брызг. Тосты произносили пафосные. За счастье. За здоровье. За учебу. Чтобы слушалась родителей. Говорили неловко, запинаясь. Начисто подмели все тарелки с плошками и лишь тогда вспомнили, что в духовке томится курица. Хватались за животы, демонстрируя свою объетость. Но и курицу умяли как-то на удивление быстро.
Костыльков, первым управившийся со своей порцией, навис над музыкальным центром. Он колдовал с кнопками, заставляя колонки выдавать натужные басы. Его прогнали и включили медленную музыку. Но танцевать готовы были всего двое. Дятлов тянул Доспехову в центр комнаты, но она упиралась, с сомнением поглядывая на остальных. На ковре топтались Дронова с Сашкой. Сильно вытянувшись, Алка переминалась с ноги на ногу, обвив шею Максимихина руками, положив голову на его плечо, чем заставляла кавалера немного сутулиться. В ритм музыки Максимихин не попадал, наступал Алке на ноги, но она блаженно улыбалась. Сашка хмурился.
Скучающий Костыльков вновь прошел вдоль растерзанного стола, выглядывая последнюю добычу, ухватил мандарин.
— Оп! — Оранжевый фрукт взлетел в воздух. — А не сыграть ли нам в «холодно-горячо»?
Словно заслышав сигнал, Максимихин скинул с себя Алку, подхватил с пола пустую бутылку шампанского.
— А может, в бутылочку? — потряс он добычей над головой.
— «Правда или риск»! — хлопнула в ладоши Ничка, с явным облегчением избавившись от Дятлова. — Сейчас мы про всех все узнаем!
— Это без меня, — Севка стал быстро чистить мандарин. — Не люблю я всю эту вашу правду.
— А ты тогда выбирай «риск»! — Алка с подушкой пробиралась ближе к Максимихину. Тот развалился на полу и с улыбкой объевшегося кота снизу смотрел на мельтешащих девчонок, на их ноги, на колоколами колышущиеся у него над лицом юбки.
— Играем, играем! — стучал ладонью по ковру Дятлов и чуть приваливался на осторожно присевшую Ничку.
— Ну, давайте уже! — торопила замешкавшихся девчонок Алка.
Эля не очень хорошо помнила игру, но уселась на колени подальше и от Нички, и от Дроновой. Ближе к Машке. Рядом неожиданно бухнулся Севка.
— Ладно, — азартно потер он ладони и чуть приобнял Элю. — Сыграем! Только чур не жухать!
— Ты первый и начнешь! — азартно отозвалась Алка.
— За руками следи! — возмутилась Эля, сбрасывая Севкину руку, и вдруг поймала злой взгляд Сашки. Словно ему не понравилось, что Костыльков так себя повел. Вот уж кого не касается! Севка развел руками, демонстрируя Сашке, что больше ничего делать не будет. Эля сдержалась, чтобы не положить Севкину руку обратно. Тоже нашелся наблюдатель!
А бутылка уже резво крутилась на шерстяном ковре, глянула пустым горлышком на Лешку. Дятлов нервно сглотнул и прошептал:
— Правда!
— Кто на свете всех милее! — ехидно пропела Алка.
— Это нечестно! — заверещали девчонки. — Он сейчас Доспехову выберет.
Ничка сияла, словно выиграла конкурс красоты.
— Вероника, — хрипло отозвался Лешка и уперся взглядом в завитушку на ковре перед собой.
В горлышке бутылки запел воздух — так сильно ее крутанули. Зацепившись за невидимую соринку, бутылка покатилась и уперлась в Минаеву.
— Правда или риск! — закричали со всех сторон.
— А что надо говорить? — смутилась Машка.
— Если скажешь: «Правда», то обязана честно ответить на любой вопрос, — нетерпеливо стала объяснять Алка. — Если «Риск», то сделать то, что тебе скажут.
— Риск, — выпалила Минаева.
Все переглянулись. Ничка скривила губы, зачем-то посмотрев на Сашку. Он сел выше, но Алка снова его опередила:
— Дашь списать Костику Борисову на ближайшей контрольной!
— Нет, пускай она что-нибудь другое сделает! — заторопился Максимихин.
— Первое слово дороже второго! — азартно стукнула по ковру Машка — задание ей нравилось и менять его не хотелось. — Легко!
— Нет, давайте загадывать желания, которые можно выполнить сейчас, — надула губки Ничка. — Этой контрольной еще две недели не будет!
— Хорошо! — Севка склонился к бутылке. — Я даже знаю, что загадать! — И он снова посмотрел на Элю.
Так, не глядя, он и крутанул. Пальцы скользнули по стеклу, бутылка вяло колыхнулась, качнулась обратно, снова уставившись на Машку.