Шрифт:
Сейчас здесь сорок восемь тел, а было сорок семь…
Роза всхлипнула, выпрямилась, почувствовав стеклянный взгляд. Смотритель улыбался, глядя на них со стороны, поглаживая свою седую бороду. Девчонка взглянула на Сашу с вопросом. Тот кивнул, хоть суть не уловил. И зря.
Девчонка, скрестив руки на груди, медленно подошла к Смотрителю, стараясь испепелить его ненавистным взором.
– Надеюсь, ты тоже это почувствуешь, – Роза смачно сплюнула и – что не ожидал ни Саша, ни сам Хранитель – с размаху пнула Старика в промежность. – Сука! – буркнула девчонка, шмыгнув носом.
Каким бы сильным и стойким ни
Возвращаясь к хижине, она остановилась и улыбнулась, обняв Сашу за шею:
– Хочешь – верь, хочешь не верь, но мне полегчало, чёрт возьми! Надо будет повторить, но уже с самим Существом. Как думаешь, Саш?
***
Саше уже с утра не нравился этот день. Неожиданная похоронная церемония не настраивала на позитивный лад. Выбила из колеи и дневная работа в теплице. Роза мудро заметила, что, ухаживая за растениями, человек расслабляется, при этом позволила Даньке просто сидеть на стуле и наблюдать за ними. Да ещё и сушёных яблок дала пожевать. Саша эгоистично пожелал другу подавиться. Не сильно и без опасности для здоровья.
– Всё-таки, я не могу просто так сидеть, – чавкнув, выдал Данька. – Зачем ты тянешь мне лопатку, Саш? Убери. Я не могу сидеть и хочу узнать, что мы собираемся делать. Проигнорируем переговоры?
– Да, – Роза, поморщившись, тщательно подрезала плотный корень, вырвала цветущий сорняк, договорила: – Да, вы просто продолжите жить, работать на огороде, пока того требуют обстоятельства, иногда наведываться в Предел, чтобы динамитом подорвать пару-тройку хранителей. Думаю, после таких заходов сила Существа падёт, и яблони вонять перестанут – дети перейдут на вашу сторону.
– А где всё это время будешь ты? – спросил Саша.
– На Гавайях загорать, читать Псалмы…
Шутка явно не удалась, зато Данька подавился, что слегка обрадовало Сашу. Он сочувствующе улыбнулся приятелю, похлопал по спине. После чего вернулся к помидорам и улыбнулся искренне, а значит, злорадно.
Мальчик тихо заворчал. Сорняк попался отвратительный. Саша самозабвенно думал о том, что порой корни растений воняют как мёртвые крысы, когда сам откопал трупик грызуна.
– Роз! Ты говорила, что в июне их было полно!?
– Кого? – девчонка осторожно пробежалась по деревяшкам, стараясь не ступать на рассаду. – Ох! Чертовщина! Бедняжка… Это молодой крысёнок. Видимо, пытался сделать себе норку, но завалило. Глупая смерть. Интересно, сколько их там, в земле?
«Сорок восемь», – подумал Саша, странно рассматривая трупик.
– Роз, ты была потрясена находкой? – спросил он.
– Чёрт возьми, Саш, что за тупой вопрос, прости меня, конечно! Да, потрясена, но слабо: это ведь не человек. Да и привыкла я уже, раз в неделю лишая жизни зайца. Ради еды. Закопай его поглубже в землю, можешь даже рядом с помидорами. Лишний перегной растениям не повредит. Побыстрее. Воняет.
Данька тихо усмехнулся, хомяча сушёные яблоки. Мальчик не заметил резко побледневшего лица Изгнанницы.
– Роз, – Саша встал, отбросив лопатку. – А насколько
– Саша, – настороженно протянул Данька.
– Саша? – зрачки Розы слегка расширились, девчонка испугалась. – Что ты хочешь сделать?
– Где лавандовая фея? – вопросом на вопрос ответил мальчик.
– У ведьминого круга как всегда, Саш. Ты объяснишь мне или нет?
Саша не объяснил, бросившись из теплицы, словно за ним бежал монстр.
***
Он нашёл её по знакомому, ставшему родным запаху и звуку ветра, шелестящего листьями, когда узорчатые крылья слабо шевелились за спиной. Лавандовая фея парила над землёй, тщательно высматривая места, куда быстрым движением пальцев бросала пушистые семена, чтобы через секунду собрать бурые бутоны.
Она обернулась, услышав шуршание травы, улыбнулась, насколько могла.
Саше до сих пор было стыдно просить её о чём-либо, больно смотреть в глаза и замечать зашитые губы. Но он попросил. И она согласилась.
***
Все трое ощущали себя как в каком-то дешёвом боевике. Старик стоял впереди, безмятежно улыбаясь, словно утром за минуту до любезного пинка от Розы. За Смотрителем расположились дети в окружении чудищ: огромных котов, разноцветных фей, леших, рыцарских доспехов с пустотой внутри, мультяшных персонажей и «милашки», четырьмя бездонными глазками-бусинками устремившегося на Сашу. Фид и Кид вальяжно встали между стариком и детьми, словно охранники. Данную функцию на другой стороне выполняла лавандовая фея.
Роза кусала губу, рассматривая стеклянные глаза, пока не почувствовала металлический привкус во рту:
– Твари! – выкрикнула она, сделав шаг вперёд. – Раньше в заключённых хоть оставался задаток ума, а теперь вы убили в них индивидуальность! Тупые зомби, не дети, чёрт подери! Сегодня мне надо было пнуть посильнее, Старик, так, чтобы ты ударился башкой об бордюр, а потом ещё постоять на больном месте, попрыгать, чтобы на ноги подняться не смог! Предел Мечтаний. Тьфу! Здесь ни одна мечта ребёнка не исполнилась и не исполнится никогда – только бессмысленные желания!
– Вы – чистое зло! – поддакнул Данька, но вперёд не шагнул.
Старик слегка наклонил голову, думая. Как ожидалось Сашей, в голове у Смотрителя ничего не хрустнуло, но с Существом он связался, так как голос изменил:
– А что есть зло, изгнанные избранные? Это всё, что порицаемо вами, людьми? Но ведь есть и те, кто порицают добро… Он не творит зла, ведь Он не приносит вреда. Всего лишь сохраняет равновесие. Заключает сделку с детьми.
– Ставя на кон жизни?
– Равносильную сделку, изгнанная избранная. В плюсе не остаётся ни Он, ни дети: Он тратит силы, чтобы поддерживать Предел Мечтаний, внедрять в жизнь то, что вы желаете, взамен Он просит лишь крики, смех и энергию детских душ, чтобы снова привести в движение машину. Змей Уроборос, как говорят у вас, бесконечное начало, вечный конец. Заяц ест траву, волк ест зайца, волк умирает и из его тела произрастает трава. Истина жизни. Поэтому Он не зло. Если бы Он был злом, то стал бы исполнять ваши мечты? Нет. Он бы ел ваши души, но тогда бы не было равновесия. Зла нет, изгнанная избранная. У каждого ребёнка есть шанс отказаться. Вы отказались. Уходите.