Паблисити Эджэнт
Шрифт:
– Чего?
– Чего, говорю, ты на меня с битой кинулся?
– Я? Зачем?
– Он начал оглядываться, вздрагивая так, как будто его слегка било током.
– Где я?
– Он сделал неудачную попытку подняться, и схватился за голову.
– Голова...
– Без мозгов.
– Констатировал я, уже догадавшись, что он и, правда ничего не помнил, и я со своим локтём, тут был вовсе не причём.
– Чего последнее помнишь?
– Я дома был, телевизор смотрел, рекламу.
– А это кто, знаешь?
– Указал я пальцем на здоровяка.
– Кто это?
– Я с досады
– Уже не важно, приведи его в чувства и топай домой.
– А чего он лежит?
– Устал должно быть, споткнулся и повредил речевой аппарат.
– Я наклонил-ся, что бы забрать банку с варением и обнаружил, что он пропала.
– Ну суки, варение то вам зачем.
– И главное когда успели?
– Ты вот что..., - я подошёл к мужику и оттянул ему веко, просто хорошо помню, какие у меня были зрачки, после посещения одного чайного магазина - один в один.
– Чего?
– Не чего, к врачу тебе надо обратиться, глаза у тебя..., ослепнуть можешь.
– Напугал я мужика.
– Обязательно нужно кровь сдать на химико-токсикологический анализ, понял?
– Зачем?
– Видеть хочешь?
– Да.
– Тогда действуй.
– Мужик рванул, но я его поймал за отворот куртки.
– Ты друга своего забыл.
– А как я его...?
– Просто приведи его в чувства и объясни всё популярно, а это, - я подобрал их биты, я с собой заберу, на всякий случай, что бы ты в полицию не заявил. Если ты не понял, то на этих орудиях ваши пальчики остались, а на моём боку здоровенный кровоподтёк, усёк?
– Усёк.
– Всё, до новых встреч, в чём я глубоко сомневаюсь.
– Вот так, махнул не гля-дя, банку варения на спортинвентарь.
– Подарю дворовому заседателю, пусть по ночам охраняет покой мирных граждан, всё равно не спит.
Я зашёл во двор, пошарил глазами по его окрестностям, но это недоразуме-ние в женском пуховике куда-то пропало, не мудрено, у меня такое подоз-рение, что он неприятности за версту чует.
– Ладно, надо топать, Клава наверно уже копытом бьёт от желания покоман-довать.
– В двух словах о моей тётке, мало того, что она моя ровесница, так ещё и выше меня на пол головы, а привычка командовать у неё появилась тогда, когда она стала старшим тренером команды по волейболу института физической культуры и спорта нашего города. Хотя и до столь высокого на-значения проявляла к этому делу большую склонность. Обычно высокие де-вочки в жизни немного застенчивы, для своих сверстников они дылды, для мам "кто же их таких замуж возьмёт", а когда они подрастают, то становятся выше большинства своих будущих ухажёров. Клава была не такая, Клава все-гда была оторвой и как это ни странно, недостатка в поклонниках не испыты-вала, особенно в тех, которых сам же и лупила в более юные годы. Семейное у нас это что ли? Я имею в виду руки распускать, а не то, что вы могли подумать.
Поднявшись на лифте до своего этажа и уже достав ключи, я заметил, что дверь в мою квартиру немного приоткрыта, а в прихожей горит свет.
– Эй! Клава, ты дома?
– Слегка обеспокоился я.
– Дома.
– Тут же раздался голос тётки.
– Ты где шляешься Вася? Тут понима-ешь, тебя гость давно дожидается, да так давно, что даже раньше меня при-шёл, а ты ходишь неизвестно где.
– Как это раньше тебя?
– Да так, я в квартиру захожу, а он уже тут сидит, "мерхаба" говорит, "прохо-дите, присаживайтесь", да ещё спрашивает, буду ли я чаю.
– Чаю?
– Что-то на это слово, "или уже на сам напиток?" у меня стойка как у охотничьей собаки возникает. Я, не разуваясь, быстро прошёл на кухню. Там, в уголке у окна сидел чернявый тип, сконфуженно засунув руки меж колен. Слегка зеленоватый цвет лица выдавал в нём Эррата. "Ну, других зеленоватых людей я просто не знаю." Странно он выглядел, средиземноморский тип лица, чёрные глаза, чёрные, вьющиеся волосы, нос..., как нос, ничего особенного, но кожа.... Она в самом деле, при всей своей смуглости, отдавала зелёным, даже неприятно как-то.
– Представь себе. Ну и наглость.
– Прошу меня извинить милая девушка, но мне надо поговорить с Василием Александровичем наедине.
– Ишь чего захотел, а вдруг ты его ножичком пырнёшь.
– Но вы же у меня его отобрали.
– Откуда я знаю, что у тебя другого нет.
– Какого ещё ножичка?
– Не понял я.
– Вы можете меня обыскать.
– С готовностью предложил Эррат и даже сделал попытку встать, но тётушка пресекла это действо на корню.
– Сидеть! Ни с места!
– Вдруг рявкнула она.
– Ты чего?
– Застыл я с перепугу на месте, как будто у меня под ногой щёлк-нула мина-ловушка. А чего? Это было и для меня неожиданно, да и голос у неё о-го-го, отработанный командный такой голос.
– Пусть не шевелится. Смотри, чего я у него нашла.
– Клава выложила на стол бебут с арабской вязью в долу клинка, и простой деревянной рукоятью.
– Видел какая игрушка?
– Класс.
– Восхитился я.
– А ножны где?
– Теперь Клавдия уставилась на меня с удивлением.
– Чему ты радуешься? Может он тебя этим зарезать хотел?
– Ну уж прямо так и зарезать. Эррат, вас ведь так зовут?
– Это моё родовое имя...
– Нужно вызвать полицию и сдать этого гастарбайтера.
– Отрезала тётушка.
– По паспорту я Зераб Вавель.
– Не понятно кому сказал он.
– Очень приятно.
– Я.
– Чего тебе приятно?
– Не поняла Клавдия.
– Этот человек поджидал тебя в твоей квартире с ножом в кармане, а ты с ним разговоры ведёшь.
– Вы, кажется, навещали меня в больнице.
– Я.
– Да...
– Эррат поморщился, молитвенно вздёрнул брови и глянул на Клаву.
– В больнице? Как ты там оказался? Опять твои тёмные делишки?! Ох, Зинаи-да будет очень недовольна.
– Зинаида это моя мама и соответственно род-ная сестра Клавы.
– Да навещал, но не сумел повидаться, вы ещё были без сознания.
– Так я и знала!
– Клава в негодовании стукнула ладонью по столу.
– Я хотел прийти к вам попозже, но не смог, не было возможности.
– Интересно, что вам помешало.
– Когда всё это закончится Васька? Сколько мать уже выплакала слёз из-за тебя, ты просто не представляешь, но ты упорно ввязываешься в новые аван-тюры.