Паблисити Эджэнт
Шрифт:
Они устраиваются на работу в месяц повышения зарплаты, приходят в мага-зины в самый пик скидок, а то вообще становятся тысячным покупателем и им достаётся всё бесплатно. Они всегда вовремя, и всегда к месту.
Вы знаете таких людей? Если да, вам и повезло, и не повезло, всё зависит от того, завистливый вы человек или нет, и дружите вы с ними или на дух не переносите. С такими людьми есть два способа взаимодействия, первый, ес-ли это всё-таки ваш друг, используйте его способности себе во благо, а буде это ваш недруг, тем более используйте, чего талантам
Так вот, Петька Пархалин, мой давний друг и товарищ ещё по детским играм как раз был таким человеком и, появился в отделении полиции, как раз в тот момент, когда меня оттуда выпускали. Ну, выпускали, это, пожалуй, слишком мягко сказано, меня буквально и откровенно посылали на один наружный первичный половой признак. Вы можете спросить, почему тогда Петька появился вовремя? Ну, появись он раньше и вмешайся, а он бы непременно это сделал, меня бы закрыли суток на пятнадцать, притом без всякого суда, чисто из принципа, да ещё вместе с ним самим, а это очень и очень плохо. Почему? Ну, тут в двух словах не объяснишь, тут много причин назвать можно, но главные, это его жена, которая потом выест мне мозг за своего дорогого Петеньку и, сам Петенька, который так же вполне способен выесть мозг, окажись я с ним в одной камере.
– Ты чего тут?
– Вместо приветствия поинтересовался он.
– Да так, зашёл вот с ребятами за жизнь потолковать, здоровьем поинтересо-ваться, да заодно узнать, как у них дела идут, как раскрытия.
– Я знал, что Петька юмора не поймёт.
– Сам как?
– Нормально, Люська с ребятами тоже ничего.
– В принципе я мог и не спра-шивать, а он не отвечать, мы и так пару раз в неделю созваниваемся.
– А ты чего тут, по работе?
– Петька последнее время подвязался на ниве журналистики, а в частности вспахивал криминальный его участок. Ну, как вспахивал, если и дальше пользоваться крестьянской терминологией, то он легонечко окучивал маленькой тяпкой его закрайки.
Понимаете, что бы что-то хорошо делать, а уж тем более писать, нужно знать об этом предмете всё, ну если уж и не всё, всего по идее знать не воз-можно, то хотя бы, на самый худой конец, не плавать в терминологии. А Петька плавал, да ещё как. Он мало что знал о криминале, он так же мало знал о тех парнях, что борются с преступностью, у него не было никаких свя-зей ни в одном из этих миров, но он удивительным, случайным образом оказывался в гуще событий. Один раз он случайно попал на сходку воровских авторитетов, причём вместе с женой и детьми, другой раз ему удалось поучаствовать в ограблении инкассаторов, правда поучаствовал он там живым щитом для грабителей, но что это меняет? В третий..., о третьем, пожалуй, не буду, всё равно не поверите.
– Дав вот, слышал какой-то мужик, облил себя бензином и спалился дотла.
– Сжёг себя.
– Ну да, сжёг. Только кто, как и самое главное зачем, никто не знает, вот меня главред и послал разузнать.
– Да ну, не слышал, а где это было?
– Э - э, на Запрудной что ли?
– Он задумался на секунду и вдруг переменился в лице.
– Двадцать пять!
– Чего, двадцать пять?
– Это твой дом Васька!
– Ну, мой.
– Чёрт, он даже не смог сразу сообразить, что это мой адрес.
– Колись, что у вас там было.
– Потребовал он и безапелляционно достал диктофон. Вооружился гад, я пригляделся к аппарату, вещь дорогая, микро-фон от этой штуки можно спрятать в радиусе пятидесяти метров от записы-вающего устройства, и батареи хватит минимум на двенадцать часов. Зачем ему такой?
– А я по чём знаю?
– Я знаю, что ты знаешь, не юли Вася.
– Петь не время сейчас, если в двух словах произошло самовозгорание трупа, но это вообще мелочи, я тут такое....
– Да какие мелочи Вась!? Ты хотя бы понимаешь, что говоришь?
– Я-то понимаю, но происходят события на много интереснее, чем какое-то самовозгорание человека.
– Петруха скептически уставился на меня и не зря, просто в наших взаимоотношениях давно сложилась добрая традиция, где я его дурачу, а он мне верит.
– Например.
– Хотите эталонную рожу сомневающегося человека, поглядите на него.
– А знаешь Петь, лучше и, правда, займись-ка этим погорельцем.
– Тут я шу-тить не стал, мало ли что, пропадёт как Протасов, никогда себе не прощу.
– Так-так, о чём это ты?
– Э - э - это я зря, теперь Петька из упрямого любо-пытства начнёт допрос с пристрастием, и мало мне не покажется, ведь я уже говорил, что мозг он умеет выносить, причём самыми дебильными вопроса-ми. Чёрт, прошедшей ночью я этого удовольствия по горлышко хлебнул, с меня хватит.
– Да ни о чём, хочешь самовозгорающегося мужика, будет, и я тебе такого свидетеля подгоню, закачаешься.
– Чего ты крутишь?
– Да не в жисть, это мой сосед, и ты его знаешь, Иван Ильич. Доктор, акаде-мик!
– Сам ты академик, - возразил Пётр, тоже мне, любитель точных формулиро-вок, - он обычный доктор наук. А как он там оказался?
– Я ж тебе говорю, в моём доме произошло, а он всё видел, spontaneous hu-man combustion произнёс и чуть в осадок не выпал, это же наукой не дока-занный факт как-никак. Так, что можешь получить комментарий специалиста и свидетеля в одном лице.
– А что там за события такие невероятные происходят?
– Решил не отступать Петро.
– Вот разберусь, тогда и расскажу, а сейчас извини, некогда, Клавка в боль-нице, тороплюсь.
– Опять! Да что сегодня за словесный понос у меня а?!
– Что с ней?
– Тут же встревожился давний её воздыхатель. Петька с пятого класса неровно дышал к моей тётке, я вроде бы упоминал, что мы одного с ней возраста, а возможно даже был тайно в неё влюблён, и единственное что ему мешало так это разница в росте, она была на полторы головы выше его. Впрочем, давняя привязанность не помешало ему удачно жениться и завести детей, и я знаю, что в браке он бы счастлив. Пусть только попробует быть несчастлив, Люська тогда покажет ему, где раки зимуют.