Паблисити Эджэнт
Шрифт:
– Так, где Протасов?
– Во бл...! А я о чём!?
– Он снова развернул ко мне экран монитора.
– Пол дня гонялись за этой записью. А то висит камера на столбе, а чья она, ни одна сука не признается. Гляди.
– По тёмной улице, на вполне нормальной скорости, катила моя ласточка, катила себе спокойно пока не набрав бешеную скорость, въехала в бетонный забор. Если в момент удара в ней кто-то сидел, то без реанимации здесь бы не обошлось, а крови в салоне не было, как не было и подушек безопасности.
– Короче, вляпался твой дорогой шеф во что-то аху...нно не хорошее, и ты вместе с ним.
– Сделал вывод Мусатин.
– Шеф и, правда, дорогой,
– Это я зря, полковник Сирин мужик что надо. Ну не говорить же обидчивому капи-тану, что он сам себе на погоны насрал. Нечего было на дне рождения у ге-нерала МВД Вырубова, как там, среди высшего офицерского состава оказал-ся в дупель пьяный капитан, никто так и не узнал, поднимать бокал за его (генерала) будущую загробную жизнь. В которой он тоже обязательно будет генералом, и подробно рассказывать, что благодарные коллеги напишут на его надгробной плите и он, капитан Мусатин, в частности. А вторым тостом, пожелать жене генерала, даме интеллигентной, превосходно образованной, учительница как-никак, "чтоб х...й стоял и деньги были". Тут не то, что майо-ра дать, капитана не отняли и то, слава Богу.
– Тут надо подумать Серёга, крепко подумать.
– Вот-вот, думай не думай, а голова не жопа.
– Сказал загадочную фразу ка-питан и добавил.
– Тачку мы твою на экспертизу отправим, может там кто-то с тормозами нахимичил. Ну и по результатам экспертизы этого чая, возмож-но, будет возбуждено уголовное дело. И если твой дорогой шеф объявится, пусть от нас не бегает, а то хуже будет. А авария странная да?
– Вдруг улыб-нулся Мусатин.
– Не мог твой Протасов из тачки после аварии никуда деться.
– Не мог, если он там был.
– Капитан очень внимательно посмотрел на меня, но ничего не сказал.
– А почему твой отдел ДТП занимается? И наркота тоже не ваш профиль.
– Много будешь знать, ху..во будешь спать. Всё до свидания.
– Я резко встал, протянул руку и, неловким движением свалил монитор, тот скользнул по столу и устремился к полу.
– Ох тыж! Твою маму а?
– Донеслось из-под стола.
– Ну надо же быть таким косоруким! Ты их под х...й что ли затачиваешь?
– Mille excuses.
– Пробормотал я, запихивая приличную щепотку индийского чая себе в карман.
– Стол просто узкий, комнатка маленькая, а я большой, сам понимаешь, развернуться негде.
– Ладно, проваливай уже.
– Я не стал ждать третьего предложения и покинул кабинет с президентом на стене, со всей возможной поспешностью, то есть как можно медленнее. Нужно срочно разыскать кого-нибудь из персонала этого заведения, а то я вообще без колёс останусь.
После не долгих поисков мне удалось наткнуться на менеджера "Кингстона" от него я узнал, что байкеры тут были практически завсегдатаями и, застать их в баре можно было в любое время суток, любого дня недели, вот только сегодня что-то никого нет. Вот странно, это только мне так не везёт или ещё кому? Вздыхать я не стал, спасибо хоть бутылку коньяка смог отбить, и то хлеб. Жидкий, правда, но с градусом.
Надвинув кепку на уши, я вышел из бара, поддуваемая холодным ветром снежная крупа, сыпала с неба, превращая и так невесёлый пейзаж, в абсо-лютно безрадостный.
– М-да. Не было печали, а мне ещё через пол города тащиться, и не на маши-не.
– Дойдя до места крушения моей ласточки, последней я там уже не за-стал, лишь печальный чёртик валялся на свежей, снежной крупе перемешан-ной с дорожной пылью.
– Ну что друг мой, узнал, что там на небесах?
– Я по-добрал игрушку, отряхнул от грязи и сунул за пазуху.
– То-то. Излишнее лю-бопытство, до добра не доводит. Знаю по собственному опыту. Вот и Муса-тин не поинтересовался, кто такой Репин номер два, что снабдил моего шефа моими ключами и моей же машиной. Странно, не правда ли? Но мы же не любопытные? Нет? Мы теперь учёные. А может он не поверил, что нас двое?
До ближайшей автобусной остановки было топать километра полтора, по-этому я решил пройти три, и как это ни странно прозвучит, срезать. Дело в том, что от этого тупика, до инфекционной больницы, идти всего час (а именно туда я и собрался) быстрым шагом, если топать вдоль железной до-роги, а если ехать на транспорте, то по времени выйдет вдвое больше.
В юности я частенько хаживал этими тайными тропами, просто не далеко от этого бара, которого тогда и в помине ещё не было, жила моя первая зазно-ба.
Дорога пролегала через небольшой липовый лесок, до которого по чистой случайности не добралась рука железнодорожного дровосека, и что самое удивительное, тут по осени росли грузди. Здоровые такие, чёрные. Дальше дорога, петляя ныряла в еле заметную ложбинку, откуда выбегала уже тро-пинка, и эта тропинка, пробив забор кладбища старых вагонов, на время те-рялась среди раритетов советской эпохи. Каких только вагонов тут не было, и вагоны дальнего следования, купе, плацкарт, и для электрички с деревян-ными сидениями, был даже один рефрижератор. Но, увы, всё это было раз-ломано, разбито, и местами подгнило. Нержавейка и алюминий вытащены бомжами, которые тут и отдыхали, разжигая костры прямо в этих же вагонах. Печальное, заброшенное, ни кем не охраняемое место. Ночами тут должно быть жутковато, но сейчас, слава богу, не ночь, да и я не подросток.
После кладбища вагонов, тропинка снова превращалась в дорогу, да не просто в дорогу, а в асфальтированную, и вполне пригодную для езды. Сюда сгоняли целые составы пассажирских вагонов для отстоя, помывки, смены постельного белья, которое подвозили из прачечной. А в девяностых тут можно было прикупить у проводниц кое-что по дешёвке, многие начинающие бизнесмены так и делали.
Дальше дорога уходила под мост и выползала на улицу Дольскую, мою ма-лую родину, так сказать, а отсюда до инфекционки было рукой подать, так неужели я буду два часа тратить на транспорт? Нет, и через сорок минут я стоял у дверей отделения токсикологии, девятой инфекционной больницы. Почему так быстро? Потому, что варежку по дороге не раскрывал, а конкретно шёл. А если честно, то мне весь этот пустынный путь казалось, что меня кто-то догоняет, хотя я и глазами видел, и мозгами понимал, что никого тут нет, но всё равно постоянно оглядывался. Даже шея заболела.
Доктор Кморин был удивлён моему визиту и ещё больше удивился, когда я на стол ему высыпал приличную горсть чая, а моя просьба сделать анализ этим листочкам, вызвала у него полное недоумение и похоже навела на не-кие подозрения. Ему вдруг показалось, что я его хочу во что-то впутать. На-ивный, я и сам толком не знаю во что.
Мне стоило не малых трудов, уговорить кандидата биологических наук, сделать экспертизу чая, и сделать его как можно скорее, что бы успеть подготовиться к защите Протасова, буде такая понадобится. Да и самому знать хотелось, этим меня отравили или ещё чем. Как раз последний аргумент и взял верх, в учёном победил учёный, а не законопослушный гражданин. Я поблагодарил доктора, и даже предложил денег за хлопоты, но кандидат наук отказался и, при этом в лице его читалось явное неодобрение моим поступком, и это ещё мягко сказано.