Паблисити Эджэнт
Шрифт:
– Ну ты даёшь папаша, охмурил невинную девочку и в кусты?
– На счёт не-винной девочки она явно перегнула, не ходят невинные девочки в одной кожаной куртке, на голое тело, по чужим квартирам так непринуждённо, для этого опыт нужен.
– Так мы в баре познакомились.
– Дошло до меня.
– Ага, где у тебя чашка?
– Она не стала дожидаться ответа и полезла по шка-фам, как бы невольно выставляя самую аппетитную часть своего тела. Кур-точка-то была короткая, а шкафчики висели высоко.
– Я что-то плохо помню наше
– В горле снова начало першить.
– А чего там помнить?
– Вот и я думаю чего? Надо бы освежить воспоминания.
– И подхватив де-вушку на руки, уволок её в спальню, ишь "чего там помнить".
Через двадцать минут мы вместе пили кофе, который пришлось подогревать в ковшике и разговаривали о вчерашнем вечере и всякой ерунде, нам просто весело было. Она смеялась, вспоминая мои пьяные чудачества, я тоже смеялся, так как ни черта не помнил и смеялся бы дальше, если бы она не напомнила, какой крутой байк я купил вчера у Гефеста.
– Какой ещё байк? У меня же машина.
– Вяло запротестовал я, хотя уже по-нимал, что именно так оно и было.
– И ты ещё спрашиваешь какой!?
– Она от изумления даже привстала.
– Да ты у него ночного скакуна купил! Все так и попадали, когда вы по рукам ударили! Никто не мог поверить, что Гефест продал легенду!
– Легенду?
– И ты ещё спрашиваешь!
– Снова повторила она.
– Это же байк самого Род-жера Тиверсена!
– А кто такой Роджер Тиверсен?
– Тут она шлёпнулась своей прелестной поп-кой на табурет и, подперев кулачком подбородок, уставилась на меня в пол-ном недоумении.
– Ты вообще кто такой?
– Я не зная, что она имеет в виду, пожал плечами.
– Понятно, ты цывил и диванщик. Не пойму только как ты умудрился Гефеста на такое уломать, вроде он не пьяный был.
– Она ещё раз внимательно по-глядела на меня.
– Ладно, так и быть, расскажу.
– Роджер Тиверсен, одна из самых загадочных фигур американского байкерского мира, с ним связанно столько легенд, что никто уже толком не знает, где правда, а где так, досу-жие выдумки. Что достоверно мы о нём знаем? Он родился где-то в Вискон-сине, с семнадцати лет колесил по дорогам родного штата на своём Индиан, по прозвищу ночной скакун, и никогда не вступал ни в одну байкерских банд...
– А если короче?
– Меня как-то мало интересовало жизнь некоего байкера, тем более что это очередной американский новодел. Если нет возможности похвастаться древней историей, они начинают её выдумывать.
– Ладно. Он путешествовал всегда в одиночку, много ездил по разным шта-там, был очень уважаем в байкерской среде, часто помогал своим собратьям по дороге попавшим в беду.
– Короче был хорошим парнем.
– Вытащил я на поверхность, так тщательно закамуфлированную характеристику.
– Ты слушать будешь?
– А зачем? Что в этом хорошем парне такого легендарного?
– А он исчез ещё в тысяча девятьсот семьдесят первом году, где и как, никто не знает, но на сегодняшний день достоверно известны десять случаев его появления и два из них даже зафиксированы на видео. У тебя есть ноут?
– Есть, но причём тут легенда? Парень исчез, парень появился, всего и дел.
– А притом, что на момент исчезновения ему уже за сорок было.
– Я прикинул в уме, сколько ему должно быть сейчас и, выходило где-то за восемьдесят.
– Не так уж и много.
– В том-то и дело, что на видео, он такой же как в момент своего исчезнове-ния, то есть сорокалетний, а съёмка была всего два года назад. Так у тебя есть ноут?
– В кабинете.
– Кивнул я вглубь квартиры. Девочка проворно метнулась и уже через минуту притащила ноутбук с загруженным видео.
– Вот смотри.
– Она щёлкнул ногтём enter и её прохладные ручки опустились мне на плечи, а на экране какой-то дядя в допотопном шлеме лихо развер-нувшись, умчался в даль и при этом снимали явно не его, а какую-то весёлую парочку на фоне байкерской тусовки.
– Да, конечно снимали не его, но дело в том, что из снимающих никто током не помнил его в лицо и...
– А по мотоциклу? Вещь-то приметная.
– Не такая уж приметная, скорее старая. А вот ещё одно видео, видишь?
– Ка-кой-то мужик в старой косухе на древнем Индиан, занимаясь ремонтом, пе-рекрыл выезд с автостоянки.
– Этот перец там целый час провозился и, как оказалось не зря. Мост, через который должна была ехать банда ангелов, рухнул как раз в тот момент, когда они должны были там проезжать. Многие из клуба разговаривали с этим человеком, пытались ему помочь, но никому и в голову не пришло, что это Тиверсен.
– А это Тиверсен?
– Он. Вот смотри, его фото на правах, а вот фото мужика занимающегося ре-монтом.
– Она продемонстрировала фотографии.
– Ну да, есть сходство. А с чего ты взяла, что у вашего Гефеста именно его байк?
– Тут сомнений никаких быть не может, пропал-то он без своего скакуна и само собой, Индиан, отдали его родне, а уж они, когда с Тиверсоном стали происходить такие вот странные явления, продали его одной из байкерских клубов. Те ещё кому-то, потом ещё, так он и ходил по рукам пока в лапы к Гефесту не попал.
– Интересно.
– Я почесал затылок, прикидывая, сколько он, может стоить, и так как денег у меня не было, что такое я продал, кроме души, конечно, что бы купить этот байк? Ведь одной душой тут явно не обошлось, не хватило бы.
– И сколько он стоит?
– Задал я вопрос и внутренне напрягся.
– Пятнадцать лямов, примерно за столько его купил Гефест, а уж сколько ты ему отвалил, понятия не имею, но должно быть ОЧЕНЬ много.
– У меня ёкнуло под ложечкой и в голове, спасительным кругом, прилетела мысль о коньяке, который стоял в баре, но организм так явно и бурно запротестовал, что я снова умчался пугать унитаз.