Паблисити Эджэнт
Шрифт:
А недавно со стола Павла Сергеевича пропали какие-то важные бумаги, он так орал на всех, вы просто не представляете, как он нас ругал, хотя всегда такой спокойный был, уравновешенный, вежливый. Он вообще сильно из-менился после вашего последнего визита, стал замкнутым, встревоженным, а потом к нему пришли эти, из органов, долго о чём-то разговаривали, то же вежливые все такие, деликатные.
– Чего они хотели?
– Я не знаю, как только их старший, с таким жутким бельмом на глазу, в кабинет Павла Сергеевича вошёл, так у дверей сразу его помощник
Понимаете, я вдруг себя такой беспомощной почувствовала, такой ничего не значащей, а они хоть и вежливые, но смотрят на тебя как на пустое место, как будто ты для них настолько не важна, насколько не важна букашка, которую можно раздавить в любой момент ради какого-то важного на их взгляд.
– Лида поёжилась.
– Ну а днём позже, где-то уже ближе к вечеру, когда уже смеркаться начало, в отделение зашёл один странный тип. Так, с первого взгляда ничего особенного, одет хорошо, сам высокий, смуглый, волосы чёрные длинные, на первый взгляд чем-то похож на перса с картинки учебника истории, а как боком повернётся, так лицо плоское становится, как у монгола, они в коридоре поговорили не долго, потом Павел Сергеевич оделся и они ушли. Отсутствовал он где-то часа три, а когда он вернулся, на нём просто лица не было, бледный, глаза бегают, бормочет что-то, не разобрать, мы к нему, а он в кабинете закрылся и затих. Глафира, это старшая сестра, хотела поговорить с ним на счёт одного бального, а он на стук даже не отзывается, ну она подождала немного и рукой махнула, без него справились.
– Что было дальше?
– Всё. Утром его уже не было, когда он ушёл, никто не видел, и вот уже тре-тий день на работе не появляется, на звонки не отвечает, дома говорят, его тоже не видели, сами хотели в полицию звонить, да там говорят рано.
– Ну да, сегодня рано, завтра поздно.
– Я поднялся и накинул рубашку, а то процедура что-то затянулась.
– Спасибо Лида за мои больные рёбра, прямо даже и не знаю, что бы без вас делал, руки у вас просто золотые, ни разу больно не было.
– Да ну что вы.
– Лидуся смущённо отвернулась, вернее, сделал вид, что уби-рает со стола йод и использованную вату.
– Хотите я вас "зорькой" намажу, завтра уже и не вспомните где болело.
– "Хм, я и так не вспомню".
– Чем?
– Мазь такая, с флоразелином, тут помимо всего прочего есть вытяжка из ми-целия грибов. - Я глянул на баночку, мицелий не мицелий, а вот корова на майонезной банке доверия не внушает.
– Она же для животных.
– Ну да.
– И вы этим больных лечите?
– Нет, у нас, как ни как, инфекционное отделение, а не травма, просто принёс кто.
– Тогда спасибо не надо.
– Зря.
– Лида вы случайно не знаете, где проживает Кморин?
– Нет, но есть телефон, могу дать.
– Давайте.
– Она достала смартфон.
– Записывайте.
– Э-э, погодите, - я подошёл к городскому телефону и снял трубку - диктуйте.
– Вы прямо сейчас собрались звонить?!
– А что?
– Вы хоть на время посмотрите, четвёртый час ночи.
– Диктуйте Лида, диктуйте.
– Она покачала головой, но всё же назвала номер. Трубку долго не снимали, больно уж странно для тех, кто потерял своего родственника. Лишь после тринадцатого гудка заспанный голос произнёс: - Кому там не спиться?
– Здравствуйте.
– Бодро, громко и как можно более официально произнёс я.
– А затем, зажав микрофон рукой, прошептал Лиде.
– Там женщина, кто это может быть?
– Маргарита Анатольевна?
– Я не знаю!
– Жена, наверное, больше не кому.
– Маргарита Анатольевна Кморина?
– Максимум строгости и официальности.
– Да.
– Весь сон из голоса как ветром сдуло.
– А кто спрашивает?
– Это из ОВД вас беспокоят, дежурный Сыромятин, вы писали заявление о пропаже вашего мужа Кморина Павла Сергеевича?
– Н-нет.
– Постойте, как же так, он же пропал!
– Да нет, он просто....
– Погодите грАжданка, на работе он не появляется, по месту прописки не проживает, значит пропал....
– Ничего я не писала!
– Еле смогла вставить слово Маргарита Анатольевна.
– Как же так, человек пропал, ВАШ муж меду прочим, а вам и дела нет?
– Да не пропал он!
– Да?
– Максимально удивлённо.
– Да!
– Ага. Тогда чего вы нам голову морочите!? У нас что, дел больше нет, как ва-ших не пропавших мужей разыскивать!?
– Я!???
– Ну не я же мужа потерял. А где ваш супруг кстати, нужно написать тут, для отчётности, хотя..., знаете что, приходите-ка вы завтра в районное отделение скажем так, часика в три, ну, в смысле в пятнадцать ноль-ноль....
– Зачем мне чего-то писать, я же ничего не писала!
– Так напишите, дел всего на пару часов, вряд ли больше.
– Я..., мне..., понимаете, он не пропал, просто уехал на время.
– Как это так уехал? А работа? Больные?! Он же зав. отделением!
– Я не знаю, он сказ что договорился!
– Разгильдяйство какое-то, куда он там уехал.
– В Могилку....
– Куда?!
– Это деревня так называется, Могилка, мы там несколько лет назад дом ку-пили, от города далековато, зато воздух, природа, лес.... Послушайте, как вас там? Товарищ..., полицейский..., или э-э-э..., господин полицейский?
– Дежурный Сыромятин я, могли бы запомнить.
– Я завтра не могу дежурный Сыромятин.
– Э-э, ну ладно, но послезавтра обязательно! Спокойной ночи.
– И повесил трубку.
– Так нельзя с людьми.
– Тут же осудила меня Лида.
– Только так и можно.
– Я огляделся в поисках плаща.
– Можно вопрос Лида?
– Конечно, о чём?
– Почему вы не были на похоронах своего дяди?
– Дяди?
– Лида так резко переменилась в лице, что я даже немного испугал-ся.