Падение Стоуна
Шрифт:
Со временем кто-то все-таки появился — с видом раздраженным, что его потревожили так рано. И Уилкинсон назвал себя.
— Полагаю, канцлер нас ждет.
Нас провели в зал на втором этаже — на удивление захудалое помещение, украшенное только большим столом, несколькими стульями и чудовищными портретами прошлых канцлеров, каждый из которых усиленно изображал многомудрие и взирал в вечность, как государственный муж, а не политик, которым являлся на деле. Здесь уже были трое: лорд Ривлсток, управляющий Английским банком Уильям Лиддердейл и канцлер казначейства [13] Джордж Гошен. В отдалении
13
Член британского кабинета министров, отвечающий за экономические и финансовые вопросы. — Примеч. пер.
Меня представили; управляющий и канцлер казначейства удостоили меня кивком, Ривлсток смотрел так, словно понятия не имел, кто я.
— Ну так продолжим, — сказал Гошен. — Лиддердейл?
Управляющий Английским банком поднял взгляд.
— Сегодняшнее утро мы выдержали, — начал он. — Однако становится очевиднее, что это лишь временная передышка. Подробности еще не достигли бирж. Когда это случится, новости пронесутся по Сити как ударная волна. Насколько я понимаю ситуацию, у «Барингса» есть краткосрочные обязательства почти на семь миллионов. Только это сумел установить Ривлсток. Это совершенно невероятно. Никто в настоящий момент не знает, каковы активы банка, известно лишь то, что они падают в цене и в большинстве неликвидны. Управление банком велось так непродуманно, что нанесло бы урон любой компании.
Я ожидал, что Ривлсток — привыкший не к критике, а к рукоплесканиям и похвалы своей деловой сметке принимавший как нечто само собой разумеющееся — запротестует. Тот факт, что он вообще ничего не сказал, лишь еще более прояснил серьезность ситуации.
— Подведем итог. Если «Барингс» не сумеет взять в долг очень крупную сумму, он рухнет, — заключил Лиддердейл. — А он не получит ее без гарантий, что правительство поддержит заем.
— Невозможно, — прервал министр финансов. — Решительно невозможно, и вы это знаете. Поручиться репутацией страны за частную фирму? Которая к тому же попала в подобную ситуацию из-за некомпетентности управляющих? Это не пройдет палату общин, и в любом случае государственное субсидирование причинит Сити вреда столько же, сколько, ожидаемо, предотвратит. Нет. Решительно нет. Сити должен сам выпутываться, и, что важнее, нужно, чтобы видели, что он справляется.
— Тогда мы пропали! — воскликнул Лиддердейл мелодраматичным тоном, какой обычно не ассоциируется с банкиром.
— Я не говорил, что правительство не окажет содействия, — саркастически отозвался Гошен. — Только лишь, что нельзя, чтобы это видели. Могу поручиться, что, разумеется, будет сделано все возможное.
— Но только если это ничего не будет вам стоить.
— Совершенно верно.
Лиддердейл погрузился в молчание, а Ривлсток — который, как мне показалось, лишился чувств под таким давлением — продолжал смотреть в окно. С его лица не сходила странная пустая улыбка. Он не произнес ни слова, словно бы даже не обращал внимания на переговоры. Создавалось впечатление, что он не в силах принять происходящее, что он пришел к выводу, что попал в кошмарный сон и самое лучшее не делать ничего, пока не проснется.
— Неплохо было бы, — сказал Лиддердейл, — если бы мы заранее об этом узнали. — Тут он уставился на меня. — Что нас поставили известность за каких-то несколько дней, практически бесполезно. Разве вам не за это платят?
— Нет, — отрезал я. — Мне платят совсем не за это. И о том, что мне стало известно, я уже проинформировал Форин оффис какое-то время назад. Тогда мои сведения были неполны, но содержали достаточное предостережение, если бы кто-то обратил на него внимание.
— Это было в памятной записке, переданной вам почти полтора месяца назад, — произнес вполголоса Уилкинсон. — В той самой, прочесть которую вы не удосужились.
Лиддердейл свирепо нахмурился, Ривлсток смотрел сны наяву, Гошен барабанил пальцами по столу.
— Но ведь для «Барингса» может быть организован фонд спасения? — спросил я, недоумевая, а уместно ли вообще мне что-либо тут говорить.
— Может, — ответил Лиддердейл, — но банки примут участие в нем, только если будут уверены, что им не понадобятся резервы для защиты собственных позиций. А они будут не в состоянии сделать это, если Английский банк не заверит их, что обладает ресурсами для поддержания конвертируемости.
— Что проблематично.
— Совершенно верно. В настоящее время мы наскребли резервных двенадцать миллионов в драгоценных металлах. Что, позвольте сказать, было чертовски трудно. Банк Франции желает забрать три миллиона и еще три держит на депозите, который может потребовать в любой момент. Это оставляет нам надежных шесть миллионов. А таковая сумма изымается ежедневно. Если инвесторы запаникуют и решат, что им нужно золото, оно закончится за несколько часов. Буквально — часов.
— Так, значит, проблема в самом Английском банке, — сказал Гошен.
— Нет, — отрезал Лиддердейл. — Проблема в «Барингсе».
— Но «Барингс» невозможно укрепить, если у людей нет доверия к Английскому банку.
— Да, но…
— Прошу прощения, — вмешался я.
Внезапно воцарилась тишина, когда препирающиеся государственные мужи замолкли и повернулись ко мне.
— Да?
— Вы забываете о главном, а именно, что это умышленные действия. Что некие лица во Франции преднамеренно используют сложившуюся ситуацию, чтобы подорвать доверие к Лондону. «Барингс» сыграл им на руку и создал такую возможность, но сама ситуация не возникла бы без чьей-то сознательной политики. В нынешнем положении вы ничего не можете сделать. Вам это известно. Единственный мыслимый выход — сдаться на наилучших условиях, какие сможете выторговать.
Эти слова были встречены ужасающим молчанием, словно я окатил собравшихся ведром ледяной воды.
— Прошу прощения?
— «Барингс» рухнет, если его не спасти. Банки могли бы объединиться и набрать достаточно денег, но не рискнут. Возникнет дефицит золота, так как французы и русские изымают крупные суммы как раз для этой цели. Скоро «Барингс» пойдет на дно и утащит за собой кредит доверия к Лондону и всю структуру финансирования мировой торговли.
Стужа не отступала.
— Вам нужны поступления золота, и нужны они вам самое позднее к утру четверга. И есть только два места, откуда вы можете их получить: Банк Франции и Государственный банк Российской империи.
— Берлин? Вена? — спросил Уилкинсон. — Традиционной политикой Британии всегда было искать союза с противниками тех, кто нас атакует.
Тут Гошен шевельнулся.
— Полагаю, невозможно. Даже если бы они пожелали нас выручить, в чем я сильно сомневаюсь, Берлинский Королевский банк создавался с тем, чтобы не позволить ему — даже сделать противозаконным — операции на международном рынке. Даже если заем будет получен, на его организацию уйдут недели. То же касается Австрии, а у итальянцев золота так мало, что они не могут его одолжить. Мистер Корт прав в своей оценке.